ВСПЛЕСК

Он ощутил во всем теле приятную легкость. Ему хотелось петь. И если бы не то, что рядом спала она, он бы сейчас вскочил с кровати  и с победным кличем направился в ванную. А потом приготовил бы себе солидный завтрак: яичницу с ветчиной, несколько бутербродов с сыром, бадью кофе с молоком и пару булочек. Но рядом спала она, разметав по подушке длинные черные волосы. И он, ощущая в себе эту поразительную легкость, которой давно не испытывал, осторожно коснулся ее обнаженной груди.  Он думал, что она проснется или почувствует во сне его деликатное прикосновение, но она спала крепко, как он когда-то, в далекой юности. И даже не пошевелилась.  "Устала,бедняжка!" - с нежностью подумал он, вдыхая запах ее  тела. И снова  провел рукой по ее бедру, испытав наслаждение  от  прикосновения к бархатистой коже.

- Ира, Ирочка! Тебе пора! - прошептал он ей на ушко, целуя  в розовую   мочку.

- Нет, не хочу! - пробормотала она сквозь сон и повернулась на
другой бок, чтобы  он отстал от нее.

От вида ее обнаженной спины он пришел в восторг. Ночью не успел ничего рассмотреть. И впопыхах, в водовороте нахлынувшей страсти, даже не понял, какое сокровище досталось ему.  Его руки скользили по ее лопаткам, упругим ягодицам. А затем он припал к ним губами. И не мог оторваться. А она продолжала спать. Или делала вид, что спит. Он повернул   ее к себе лицом. И хотел было еще раз  испытать  давно забытые ощущения от  соития с  молодым телом, но  она открыла глаза, скинула его руки, резко повернулась и вскочила, как ужаленная, с постели.

-  Ким, я же опаздываю! Не мог разбудить меня раньше? Даже душ не успеваю принять! - прокричала она, исчезая в ванной.

  Ирочка, я будил тебя, но ты не просыпалась! - засмеялся он. Она 
уже открыла кран и не услышала его.

Он увидел, что она впопыхах не подняла свои трусики и лифчик, которые он вчера, раздевая ее, бросил на пол. Однако встать и пройтись голым до ванной, где  на крючке висел банный халат, он не решился. "Смешно! - подумал он. - Всю ночь лежал рядом с ней голый, она прижималась ко мне всем телом, ласкала меня, а  утром я стесняюсь встать и пройти в ванную, не  хочу, чтобы она смотрела на  мой живот и  тонкие ноги, седые волосы  внизу и на  скукожившегося  друга, который ночью не подвел меня".

-  Молодец, - прошептал он, дотрагиваясь до уставшего приятеля. Не ударил лицом в грязь! Все же тридцать три года разницы - это не шутка!".

-    Пока, милый! - Ира поцеловала его  в  лоб и  направилась  к двери.

  Подожди, когда мы увидимся? - закричал он, потому что она могла
уйти сейчас навсегда из его жизни. А он этого не хотел.

  Не знаю,  - бросила она на ходу, - у меня сегодня четыре пары!

  А вечером?

  Может быть, - уже в дверях ответила она. -  Позвони мне домой!

  Так дай же свой номер! - он  не мог понять, почему не взял его
раньше.
  Пиши!- приказала она.

  Минуточку,  у меня под рукой нет ручки и бумаги!

  Встань и возьми! - засмеялась она.
 
  Ирочка, детка, подай мне пиджак! - умоляющим тоном  произнес
он.

  Дурачок! - она вернулась, подошла к кровати и поцеловала его. -
Чего ты стесняешься? Ты самый красивый мужчина на свете! Хоть и старенький! - лукаво добавила она и вынула из внутреннего кармана его пиджака ручку и записную книжку. - Пиши!

У него от волнения дрожали руки. Он не мог сообразить,  на какую букву записать ее. И как зашифровать, чтобы Дора не поняла, хотя жена никогда не рылась в его вещах. Но береженого бог бережет! Под ее взглядом он терялся. Чтобы не продлевать муку, выбрал пустую страницу и под  диктовку криво-косо записал шесть цифр, а имя не проставил. Она поняла. Но не сказала ни слова и скрылась за дверью. И только когда он остался один, Ким напротив ее номера  вывел дрожащей рукой грузинское имя - Ираклий. Какое счастье, что он остановился в квартире своих давних друзей, которые в это время  гостили в его московской квартире. И Доре спокойно, и ему хорошо. Потому что он был уверен, что Ира в гостиницу никогда  бы не пришла. Они познакомились всего три дня назад. Он приехал  в Тбилиси на премьеру своего нового фильма.

Ким Тарханов родился в Тбилиси в 1927 году. Был призван в армию  в феврале 1945 года.  Выжил.  После демобилизации поступил на режиссерский факультет ВГИКа.   В двадцать один год женился на своей сокурснице -  Доре Таймановой, которая после окончания института  поработала года два вторым режиссером, а потом  забеременела. И после родов  полностью посвятила себя семье. Потому что оказалось, что Ким очень талантлив. И ему надо создавать условия для творчества. Дора стала его правой рукой. Первую  самостоятельную картину  Ким снял  в 1958 году. Ее сразу заметили и оценили критики. Каждый следующий его фильм становился  явлением в отечественном кинематографе. Он был не только талантлив, но и удачлив.  Хотя и у него бывали годы простоя. Одну  его картину положили на полку. И если бы не Дора, которая  всегда была  рядом, которая стала  не только его помощником, но  и другом, он  бы тогда  мог запить или слечь с инфарктом. О нем писали и говорили всегда. И в период оттепели, и в брежневские времена. Он не был борцом. Он просто  снимал честные фильмы о нашей жизни. И зрители верили ему.
Их сын, несмотря на протесты отца, пошел по его стопам. Снял один полнометражный фильм, который прошел незаметно,  вторым экраном. Дора очень тяжело переживала неудачу сына.  По ночам плакала, упрекала Кима за то, что он не вмешался и не помог мальчику. Но отец был непреклонен:  для Саши это хороший урок. Тяжелый, но необходимый. И следующий фильм станет решающим. Или он сумеет доказать всем, в том числе и отцу, что чего-то стоит, либо  ему придется поменять профессию. Третьего не дано. Дора считала иначе. Но с мужем не спорила. Долгие годы совместной жизни научили ее, что в открытую конфронтацию с Кимом вступать нельзя. Только лаской и уговорами.  Он понимал, что она  может  настоять на своем. Мягко и очень по-женски.  И привык подчиняться мудрой жене, если она была права. Но  когда речь заходила о принципиальных вопросах, он был непреклонен.

Родители Кима давно умерли. И приезжать в  Грузию не было повода.  Он уже лет десять не был в Тбилиси. Поэтому звонок  из Союза кинематографистов Грузии его очень обрадовал. Помог удрать из Москвы и избежать  неприятных разговоров  с Дорой,  уже несколько месяцев гнувшей свою линию.   Он устал от ее давления. И  ухватился за поездку в Грузию, как за спасательный круг.

Ким не любил гостиницы. Обычно на съемки он ездил вместе с женой, которая заботилась о нем, создавала максимально комфортные условия в  любой дыре. В Тбилиси он полетит один. Это точно. Она знала, что муж хочет оттянуть принятие решения. И не настаивала. И, как обычно, позаботилась о том, чтобы  ему в поездке было хорошо. Позвонила в Тбилиси их старым знакомым, которые, как оказалось, собирались в Москву. Пригласила их остановиться в  своей квартире, а те оставили ключи для Кима у соседей по лестничной клетке. 

Фронтовой друг Кима - Дмитрий Ольшанский  жил на улице Клары Цеткин над магазином "Ткани" в  большой квартире с высокими потолками, расписанными амурами.  Митя работал редактором  крупного издательства, его жена  - учительницей музыки. В этой квартире с черной лестницей для прислуги когда-то жили его родители - врачи, принимавшие на дому. Его мама была зубным врачом, папа - венерологом.  В бывшем отцовском кабинете теперь была спальня Мити и его супруги. А в большой светлой комнате с двумя окнами на трамвайную линию -  Митин кабинет. О его матери напоминал лишь стеклянный шкаф в углу комнаты, в котором она хранила свои инструменты. Дочь Ольшанских вышла замуж и жила в квартире мужа. Сын  работал в Ленинграде. 

Наконец Ким встал с кровати и прошел в ванную.  Во время ремонта Митя сохранил старинные краны и ванну,  установленную его родителями  в начале двадцатого века. И даже печку, которую топили дровами, чтобы нагреть воду.  Хотя теперь рядом с печкой  на стене висела газовая колонка. Ким включил ее и стал под душ.  Потом прошел на кухню и приготовил себе завтрак: яичницу из трех яиц, два бутерброда с овечьим сыром,   большую бадью кофе с молоком. После чего с удовольствием закурил.

Он знал, что нравится женщинам,  которых привлекали умные некрасивые мужчины. К которым он относил себя. Да уж! На Славу Тихонова он не похож ни капельки! И ростом не вышел -  еле-еле дотянул до среднего, и фигура неспортивная, и ноги довольно кривые, не говоря о  выросшем  за  последние годы, несмотря на все его усилия, животе.  Да и лицо  самое обыкновенное . Орлиный нос, выдававший его кавказское происхождение, когда-то черные как смоль волосы, дано поседевшие, глубоко посаженные карие глаза. Все, хватит заниматься самоистязанием! Конечно, по сравнению с этой молодой женщиной он выглядел стариком. Хотя и у него  было  несколько романов. И даже очень бурных. Но такое случилось впервые. Она сама подошла к нему. И первая заговорила,  выражая свое восхищение его новой работой.  А он стоял рядом с ней  и ничего не слышал. И не мог отвести от нее глаз. Она была выше него, стройная, но не худая, с длинными черными волосами и большими серыми глазами. Волосы были разделены на прямой пробор. Как он любил. Но не забраны, а спадали  на спину и плечи. Он немного отодвинулся от  девушки, чтобы  рассмотреть ее профиль. И поразился сходству с Натальей Гончаровой. Именно такой он  представлял себе жену Пушкина, о которой уже давно задумал снять фильм. Но никак не мог найти актрису на главную роль. А тут нате! Она сама подходит к нему и заговаривает. Такая нежная и юная! Но и взрослая и серьезная одновременно! На ней было платье по фигуре. И он  исподтишка любовался ее женственными формами.  Ким прервал ее на полуслове:

-     Давайте поговорим в другом месте! - предложил он.

     Она растерялась, покраснела. А потом кивнула.

  А что если мы встретимся с вами завтра днем? - неожиданно для себя произнес он. Он не представлял, что может пригласить такую девушку в ресторан, куда отправлялся со своими грузинскими коллегами прямо сейчас.

  Я освобожусь после трех, - ответила она,  не задумываясь.

  Давайте после трех, - согласился он.  - Но где? - от волнения он забыл, где можно назначить свидание в Тбилиси.

  
  На площади Марджанишвили, под часами, около аптеки, - неожиданно предложила она.

  Хорошо, - согласился он.

На третий день она пришла к нему  в квартиру на улице Клары Цеткин и осталась на всю ночь. И следующую ночь они провели вместе. А потом друзья повезли его в Боржоми, оттуда -  в Кахетию. Он сидел за обильными грузинскими столами, слушал тосты, которые поднимали в его честь люди, не видевшие ни одной его картины. Но  он был почетным гостем, он родился в Тбилиси. И этого было достаточно, чтобы все вокруг относились к нему с уважением.  Он считал часы. И думал о ней постоянно. И уже прикинул, как можно будет встречаться с ней в будущем. Весной она заканчивает университет, а  к осени он заберет ее в Москву. За эти несколько месяцев, оставшихся до ее приезда, он снимет ей квартиру, в которой они будут встречаться. Очень часто, хоть каждый день. Только бы она не передумала!

Его не было в Тбилиси всего четыре дня, а они встретились так, словно не виделись целый год. Она целовала его,  шептала ласковые слова, а он не мог поверить, что молодая женщина так влюблена  в него. Она  рассказала ему о себе. Оказывается, Ирина  мечтала о встрече с ним уже давно, с пятнадцати лет.  Все ее сверстницы были влюблены в актеров, а она - в режиссера, снявшего такой проникновенный фильм о любви.   Ира стала  выписывать  журнал "Советский экран", откуда черпала скупые сведения о своем кумире. Она решила поступать во ВГИК на сценарный факультет. Но позже. После окончания филфака и работы в газете. Чтобы поднабраться жизненного  опыта, необходимого для написания сценариев.  Но его приезд и их знакомство перечеркнули все ее планы.  А скорее ускорили их осуществление.

  Ириша, девочка моя! -  у него от восхищения спирало дыхание. И
он выложил ей все. Хотя про себя решил, что расскажет о том, что придумал, позже.  Уже из Москвы.  Он прикинул, как и откуда будет ей звонить.  Не из  дома, конечно, а от своего друга, который жил один. Он уже  определил дату их первого сеанса связи.  Позвонил другу в Москву, предупредил, что придет к нему в гости через неделю, чтобы тот не забыл и не ушел из дома.

  Будем встречаться часто, очень часто,  - шептал он, целуя ее.  - Ты
переедешь в Москву, я сниму тебе квартиру.
 
  Минуточку, - она села. - А меня ты спросил? - Она ненавидела,
когда решали за нее.
 
  Я спрашиваю сейчас, - примирительно сказал он и потянулся к ней.
 
  Мне надо подумать, - сухо ответила она.

  Ты не хочешь? - его удивлению не было предела. Как? Она
отказывает ему? Она, которая только что шептала такие слова, от которых у него заходилось сердце?

  Я не отказываюсь, -  ее голос был все еще  холодным и чужим. -
Просто мне надо подумать.

  И как долго ты собираешься думать? - не удержался он.

  Я дам ответ, когда ты позвонишь мне.

  Хорошо, - он не стал настаивать, чтобы она не ушла. Они должны
эту ночь провести вместе. И  обнял ее. За несколько дней знакомства он не раз  поражался тому, с какой быстротой менялось ее настроение. Или это он, его прикосновения имеют над ней такую власть? Он не знал прежде, что  его  руки могут волшебным образом менять женщину, лежавшую рядом с ним. В одну секунду из слегка обиженной она под напором его ласк превращалась в мягкую и нежную женщину, готовую отдать ему себя без остатка.  Она ушла  утром. Он поймал такси. Хотя  до дома она могла добраться на трамвае. Всего три остановки. Или около того.
 
Он не успел толком расспросить  Иришку о ее семье. Знал только, что она живет с родителями. Что до него у нее был  парень, с которым она порвала всего  пару дней назад и за которого прежде собиралась замуж. Но ночью она  все же дала ему слово, что приедет в Москву, как только он снимет квартиру. В ту минуту, когда она давала клятву, ни он, ни она не думали о том, что она будет делать в Москве без прописки, как будет жить без работы?  И как будут развиваться их отношения при наличии у него семьи, которую он не собирался бросать. Он знал только одно, что не в силах расстаться с ней. Такой молодой и прекрасной, такой влюбленной в него. И готовой каждую ночь доказывать свою любовь.
 
Ким встречал ее  во  "Внуково". В Москве было еще тепло. На Ире был  белый плащ и светлые туфли. И то же платье по фигуре. Серое, в цвет ее глаз. Волосы, как тогда в Тбилиси, рассыпались по ее плечам. И она время от времени откидывала голову назад, чтобы  они ей не мешали. Он приехал на своей машине. И они отправились  в ее квартиру, которую он предусмотрительно снял на полгода. От аэродрома до  Новых Черемушек было довольно близко.  От волнения он не мог произнести ни слова. И она молчала. А потом неожиданно положила свою руку ему на колено. И он чуть не врезался в остановившуюся  на красный свет машину.

Она не забыла его. Он ликовал. Чувствовал себя  победителем. А она молча покрывала его тело поцелуями.  Квартира ей понравилась. Небольшая, но очень уютная. В пяти минутах ходьбы от метро. И близко от центра. Он в ту же ночь выложил ей все. Что  собирается снимать картину о любви Пушкина к своей жене. И что в роли Натали видит только ее.  Ирина очень удивилась, но промолчала. Она  не находила ничего общего между собой и избранницей Пушкина. Но возражать ему не считала нужным. Наоборот, она опустилась перед ним на колени. А он стал гладить ее по волосам. Но  ее близость  возбуждала его до такой степени, что она почувствовала, как  он напрягся, как налилось  его тело. И тогда она подняла голову  с его колен и повернулась к нему лицом. От неожиданности он вскрикнул. 

Он перестал дома спать по ночам.  Лежал с открытыми глазами и мечтал о том, чтобы вместо Доры рядом с ним оказалась она, молодая и гибкая.  Чем больше он влюблялся, тем яснее становился замысел новой картины, которая начинала обрастать деталями. Да, именно такой была жена Пушкина. Молчаливой и нежной, ласковой и скрытной. Неразговорчивой и уступчивой. Но в чем-то очень сильной и упрямой. Сценарий он решил писать сам. Писалось легко. Он просто представлял себя на месте Пушкина и точно знал, как отреагирует Наталья на ту или иную его реплику или поступок. Дору, которой он прочитал несколько страниц, поразила искренность чувств великого поэта. И чувственность, которой была пропитана вся атмосфера будущей картины.

  Я могу ошибаться, но, по-моему, это будет лучшая твоя картина, дорогой. Она
получается очень молодая и искренняя. Даже не верится, что сценарий пишет человек, разменявший шестой десяток!

- О чувственности она на всякий случай умолчала. Но на заметку взяла. И решила понаблюдать  за супругом, который стал чаще уходить из дома и поздно возвращаться. Прежде она не обратила бы внимания на такие мелочи в его поведении. Но сценарий заставил ее насторожиться. Нет дыма без огня. Слишком откровенно! Слишком хорошо!

Он привел Ирину  к своему единственному другу - оператору, который снимал все его фильмы. И попросил сделать несколько  фотографий  Иры в роли в Натали. На  снимках она выглядела очень холодной и расчетливой. Совсем не такой, как в жизни. Ким был разочарован.  Женщина,  смотревшая на него с этих фотографий, не сумеет сыграть Натали, хотя так подходит внешне. Это ясно! Придется  искать актрису.  И его друг-оператор был такого же мнения. Хотя Ирочка ему очень понравилась. Он думал, что его решение будет для нее ударом.  Он не спал всю ночь,  пил валерьянку, сосал валидол.  Но Ира восприняла  его слова очень спокойно.

  Значит, не судьба. Да я и не надеялась! -засмеялась она. - Слишком
все  было бы хорошо! Даже страшно. Главное, что мы вместе, а снимать будешь профессиональную актрису!

  Ириша, родная, - он обнял ее. - Я  предполагал, что ты закатишь
мне истерику, не будешь спать ночами. Но я не знаю тебя, маленькая моя! Ты в тысячу раз лучше и глубже, чем я считал. Ты чудо! - Он достал из кармана коробочку и протянул ей. Она молча взяла ее, открыла,  и он  надел ей на палец колечко с бриллиантом.
 
  Спасибо, любовь моя! - она умела его благодарить.

Он сказал Доре, что ему надо поработать еще недельки две. И сценарий будет готов. Но дома он работать не мог. И уехал в подмосковный дом творчества. Только не кинематографистов, а писателей. А Ирочке снял комнату поблизости. Писал он днем.  На рассвете возвращался от нее, спал пару часов, а потом садился за машинку. И писал  до ужина. А после ужина шел к ней.  И тут она впервые пожаловалась ему, что ей скучно. Что она хочет работать. Что сидеть в четырех стенах ей надоело. Он обещал решить  проблему.  Только бы ей было хорошо! Конечно, девочке скучно. Он не может взять ее с собой ни в Дом кино, ни на просмотр нового иностранного фильма. Потому что Дора привыкла всегда ходить с ним повсюду.  Только к своему другу-оператору он ходил с ней: Юра был старый холостяк. Но ей там было скучно. Мужчины разговаривали в основном о новой работе. А она подавала им чай. Или смотрела телик.

Ему стоило невероятных усилий прописать  ее в  деревне недалеко от Домодедова. А еще через месяца три она вышла на работу в отдел писем газеты "Московский комсомолец".  Отдел писем - так отдел писем. Ей было все равно. Теперь она была занята с утра до вечера.  А после работы мчалась домой, чтобы приготовить ужин. И встретить Кима, который приходил часов в восемь. Но целый день она проводила среди своих сверстников или людей, которые были не намного старше нее.

Сценарий был готов. Первым читателем и критиком всегда была Дора. И на этот раз он не  собирался ничего менять. Просто второй экземпляр принес Ирине. Ему было интересно ее мнение.

Дора прочитала сценарий залпом. И отметила красным карандашом места, которые надо было доработать или изменить, потому что она знала, как делается кино и что для этого нужно. Он просмотрел ее заметки и практически со всеми согласился.

Вечером следующего дня он пришел к Ирине. Но она прочитать не успела, так как допоздна работала в редакции, а потом так устала, что сразу пошла спать. Он посочувствовал ей. Аврал на работе бывает у всех! Но она не прочитала сценарий  и на следующий день,  и до конца недели у нее не нашлось ни минуты свободного времени.  Ким  почувствовал что-то неладное. Такого прежде не бывало никогда. Да и дома атмосфера накалилась до предела. Вчера за ужином Дора завела разговор о будущем  фильме и неожиданно попросила его отдать сценарий Саше, чтобы он мог доказать всем свою состоятельность, и прежде всего -   себе. От неожиданности Ким покраснел, потом побледнел. И не  произнес ни слова. Молча встал из-за стола и направился в свой кабинет. Но не тут-то было! Дора двинулась за ним:

-    Ким, я хочу услышать ответ сейчас!

  Сейчас я не в силах. И могу сказать только "нет"!

  Хорошо, можешь подумать, но предупреждаю, - она сделала паузу,
набрала воздух в легкие и выпалила наконец: - Я всю знаю и терпеть не собираюсь! Или ты отдаешь сценарий Саше, или уходи из дома! Я своего решения не изменю! - Дора развернулась и захлопнула дверь.

 - Что она знает? Неужели все? Откуда? Митя не мог настучать. А его жена? Нашла следы пребывания в своей квартире женщины? Вполне возможно. И позвонила Доре, с которой дружит уже столько лет? Да. Наверняка это она.  Или нас видели вместе в Москве? И тотчас сообщили жене. Такое тоже возможно. Он сразу поверил ей. И даже не стал уточнять и переспрашивать. Если бы она не была уверена на сто процентов, она никогда  бы не потребовала  от него такой жертвы. Но если он отдаст сценарий сыну, она ведь от него не отстанет. И ему в конечном итоге придется порвать с Ирочкой, его сладкой девочкой, которая с каждым днем становится ему все дороже и ближе. Он провел ночь в кабинете. Ни смотреть на Дору, ни разговаривать с ней   у него не было сил и желания. Из-за нее он не смог позвонить своей красавице! Она наверняка волнуется, не спит, не знает, что и думать. Он представил себе, как она страдает, и набрал номер Юры. Иришка, как пить дать,  позвонила ему, хотела узнать, не случилось ли что с ним, Кимом. Но  к Юре она не звонила. Что ж, возможно, она не додумалась. Звонить ей из квартиры он не решился, так как был уверен, что и Дора не спит. 

На рассвете он вышел с собакой и позвонил ей из первой будки. Она трубку не сняла. Обиделась, наверное. И была права. Нельзя поступать так с близким человеком.

Ким вернулся домой, вымыл собаке лапы,  положил  в ее пиалу несколько ложек творога, залил его  кефиром, поставил пиалу на пол  и снова ушел. Он поймал такси и поехал в Новые Черемушки. Открыл дверь своим ключом. Ее не было. Она не ночевала дома.  Ким не знал, что думать. На работу звонить еще рано. Где она? Ему стало плохо. Липкий пот выступил на лбу. Сердце сжалось. Он еле дополз до дивана. Ноги не слушались его. Валидол не помог. Боль не утихала. Он собрал волю в кулак и вызвал "скорую".

О том, что произошло с Кимом, Доре сообщил врач  из Склифа. Она примчалась через  несколько часов после его госпитализации. Ким лежал в реанимации. Обширный инфаркт, сказали врачи. Из больницы его выписали через три недели. И Дора увезла мужа в подмосковный санаторий "Домодедово" на долечивание.  Ириша не пришла ни разу. Он запретил себе думать о ней. С Дорой они  разговаривали обо всем, кроме сценария. Он точно знал, что она отдала его Саше. Но теперь это не имело значения. И тот факт, что Саша навестил его всего два раза, свидетельствовал о том, что  сын  запустился с фильмом. Он  мысленно пожелал ему удачи. Болезнь сделал его добрее.
 
Ким не был дома два месяца. Дора вышла в магазин. И он тотчас позвонил Ирише на работу. Она взяла трубку.
 
-   Девочка моя, ты знаешь, что со мной? - спросил он. Ким  старался  говорить мягко, а получилось жалостливо.

  Знаю, Ким, я звонила Юре. Была в курсе, так  сказать.

  А почему не пришла?

  Не могла, дорогой! Ездила в командировку, боялась наткнуться на
твою жену. И всякое другое...

  А что именно, если не секрет?

  Какие от тебя секреты? Я выхожу замуж.

  За кого? - он сам удивился, что сумел спросить спокойно, хотя
сердце затрепыхало.

  За своего начальника. Пока неофициально. Но он уже подал на
развод. И мы живем вместе. Ким, у нас с тобой шансов не было, согласен?

  Согласен, - тупо повторил он и повесил трубку.

    Спустя семь месяцев Ира родила девочку. А еще через месяц вышла замуж за своего начальника. Девочку супруги назвали Наташей.

Картина Саши успеха не имела. Критики были к нему очень жестоки. Он пытался покончить  с собой. Его еле спасли. У Кима от всех переживаний  случился второй инфаркт. Он снова выкарабкался, хотя врачи  были настроены пессимистически. Чтобы спасти семью, Дора увезла своих мужчин в Израиль. По слухам, там медицина лучше.