"Жизнь вращается вокруг замечательных людей"

Игорь Михалевич-Каплан. - Зоя Полевая - у вас писательская фамилия. Откуда вы родом, немного о ваших родителях и ваших корнях?

Зоя Полевая. - К слову, о писательской фамилии. Борис Полевой (Кампов) взял себе такой псевдоним, а моему папе досталась фамилия как первый подарок ко дню рождения. Мама же его была Кодрянской (село Кодра, на Киевщине). Её отец, Абрам Кодрянский, получил право жить в Киеве благодаря тому, что стал купцом первой гильдии - "молочником". Двоюродная сестра папы и моя любимая киевская тётя, которой в марте исполнилось 92, Верочка Ситняковская, утверждает, что Шолом-Алейхем захаживал к моему прадеду в магазин покупать молоко. И я верю: время и место совпадают.

Мой папа, Дмитрий Лазаревич Полевой, всю свою жизнь посвятил авиации. Эта профессия требовала мужества и привлекала романтикой. Он летал во время войны, был ранен, контужен, но выжил. И он, и его родной брат Давид прошли войну от первого до последнего дня, вернулись в Киев, а их мама и другие родственники в сентябре 1941 навсегда ушли в жуткий, чудовищный Бабий Яр.

Моя же мама к началу войны была старшеклассницей. Её семья успела эвакуироваться. Урал, Куйбышев, Челябинск - вот их военная география. А там - голод, болезни, непосильный труд и послевоенное возвращение в разрушенный Киев.

Я родилась, когда раны войны были уже залечены, а времена "кремлёвского горца" ушли в историю. Раннее детство, замкнутое на моих близких, ассоциируется с коммуналками в центре города, высокими потолками, многочисленными соседями, летними выездами на дачу, белоснежным, выглаженным без единой морщинки бельём, маминым ежедневным и обязательным чтением детских стишков и сказочек вслух, и её неустанной заботой. Папа много работал. Возвращался поздно. Иногда, в хорошем настроении, пел арии из любимых опер и художественно свистел.

Хочу сказать ещё несколько слов об отце: он хорошо рисовал, писал стихи, многое умел делать своими руками, любил природу и был наделён замечательными человеческими качествами. Помните, у Окуджавы: "Совесть, Благородство и Достоинство - вот оно, святое наше воинство", - так речь идёт об этом. Отца моего уже 23 года нет в живых, и мой младший двадцатитрёхлетний сын носит его имя. Мамочка моя, слава Богу, жива, и я имею счастье ещё быть дочкой.

А с фамилией и с именем у меня действительно связано было немало всяческих историй. В школе, например, в течение моих пионерских лет я была председателем отряда, и меня называли "наша Зоя Космодемьянская". В клубе при библиотеке, отмечая моё 25-летие, друзья подарили альбом с фотографиями и автографами. Там в стихотворении Григория Фальковича были такие серьёзно-несерьёзные строчки: "...Но мы живём, судьбу одолевая: / Tо тёплый дождь, то буря пылевая. / И свет в глаза. И слёзы из-под век. / Вся жизнь - сплошная точка болевая, / Удача - неразгаданное слово - / Без адреса лишь почта полевая... /А Зоя? - это ж дочка Полевого! / Выходит Настоящий Человек". Это - возвращаясь к теме "писательской фамилии".

И. М-К. - Вы пишете стихи, печатаетесь в литературных изданиях. У вас есть сборник стихов, выпущенный еще в Киеве. Кто ваш лирический герой? Вы вспоминаете старенький дом, сад, друзей… Много очень хороших стихов написано о здешней жизни… Поменялся ли ваш лирический герой, если да, то каким образом?

З. П. - Спасибо и за вопрос, и за добрые слова. Что такое стихи? Это способ самовыражения. Поэтому, чтобы подобраться к лирическому герою, должна сказать пару слов об авторе. Мне кажется, что от рождения продолжается, не прерываясь, одна линия: фамилию не меняла, псевдонимов не имела, привязанности - длительны, приоритеты - в большой степени неизменны, сомнения - постоянны. Стихи начала писать с детства. О чём? О том, что впечатляло, о том, что любила - вот ключевые слова. То, что пишется, возникает как преломление, как отражение и, несомненно, посвящается кому-то. Поэзия и её предмет, если хотите, равно неравнодушны друг к другу. Они вступают во взаимодействие: то, что тебя взволновало, ожило под твоим взглядом. То, что вдохновило - одухотворилось, перетекло в слово, затем в образ. Будь это яблоня посреди сада, деревянный дом, построенный руками отца, снег, сумерки, родной город, океан, новорождённый росток, шмели, гудящие над цветами, ласточки в небе... Но, повторюсь, о чём бы ни шла речь в стихах, постоянная их составляющая - человеческие чувства. Вот и весь лирический герой. Меняется ли он? Взрослеет вместе с автором, переживает разные состояния, видит и чувствует по-другому, но всё равно узнаваем.

И. М-К. - Знаю, что в "прошлой жизни" вашим наставником была чудесная Майя Марковна Потапова, руководившая в Киеве клубом "Экслибрис". Вы продолжаете ее традиции и в Америке. Организовали свой прекрасный клуб литературы, искусства и культуры. Он отбирает у вас много времени, очень тяжелая организационная работа. Стоит ли игра свеч?

З. П. - Игорь, я иногда сама задаю себе этот вопрос. Но ответ как бы исходит уже не от меня. Дело само ведёт. Вы, издавая многостраничный ежегодник, испытывая перенапряжение, отдавая делу много времени, уверена, хорошо знакомы с этим чувством. Организационная работа действительно очень объёмна. По поводу того, стоит ли игра свеч, скажу: стоит, и ниже объясню своё утверждение. Видите, я начала отвечать с конца, а теперь вернусь к началу. Поговорим о "прошлой жизни" и о том, как и когда возникла идея нашего нью-джерсийского клуба. Скажу главное: мне ничего не нужно было изобретать. В ранние годы моей студенческой и одновременно рабочей жизни я имела дело с техникой: конструкторское бюро, институт, проекты, экзамены. Помню, именно в период сессий особенно хотелось писать стихи. Мозг в это время активизировался, а душа "просилась от физики к лирике". И случай не заставил себя  долго ждать. К нам в бюро пришёл новый сотрудник по имени Женя Кочегура и однажды сказал: "Зоя, я знаю, куда тебя надо отвести и с кем тебя надо познакомить". Так начался мой непроходящий роман с клубом "Экслибрис" при Киевской городской библиотеке искусств. Что такое клуб? Это в большой степени то, что создал его руководитель. И тут речь пойдёт о роли личности. В вашем вопросе уже прозвучали слова "чудесная Майя Марковна". Именно чудом можно считать явление такого человека и возникновение, в результате её деятельности, живого и социально выносливого сообщества под названием клуб "Экслибрис". Что особо примечательно - клуб не иссяк с эмиграцией многочисленных его членов, а принял международный характер. Если взглянуть на карту, то огоньки зажгутся в России, Америке, Израиле, Германии, Франции, Австралии. Но центром притяжения остаётся Киев. Там в 50-тые годы прошлого века зародился клуб. Там существует он и поныне, питаясь энергией и любовью своего первого бессменного руководителя - Майи Марковны Потаповой, которой уже шестой год нет с нами…

И. М-К. - Я знаю, что в 2008 году вышла её книга "Дорогой мой "Экслибрис"" с фотографиями и письмами…

З. П. - Книга была опубликована благодаря сыну и невестке Майи Марковны - Толе и Лиде Потаповым. На первых же страницах читаем: "Многие, придя к нам студентами, учащимися, аспирантами, пробуя здесь своё перо, кисть, штихель, выступая перед нашей аудиторией, стали в дальнейшем известными деятелями литературы и искусства, лауреатами всевозможных конкурсов и фестивалей, авторами книг и научных исследований, собирателями коллекций и создателями музеев, но не теряют дружбы с клубом уже в ХХI веке... Одной из самых интересных наших выставок была групповая, под названием "Киев и киевляне". На стенах висело 65 работ, а в зале были почти все авторы... А всего за первые 40 лет клубом "Экслибрис" организовано более 150 художественных выставок... Клуб собирался не только в библиотеке. Было немало так называемых выездных заседаний... Особая страница нашей жизни - бардовская песня. Именно у нас ... выступали все киевские барды...".

Это - в предисловии. А дальше - рассказ о тех, кто наполнял многие десятилетия этот клуб: о писателях, поэтах, художниках, литературоведах, актёрах, режиссёрах, музыкантах, историках, искусствоведах, научных работниках… В конце - многостраничный именной указатель. Игорь, вдумайтесь в цифры: человек более пятидесяти лет своей жизни посвятил такого рода общественной деятельности. Каждую среду (!) в библиотеке проходили творческие встречи (не считая выездных и внеочередных). И какие! Да в какие времена! Предоттепель, оттепель, застой, перестройка, распад Союза… О личных качествах Майи Марковны, об атмосфере встреч, о взаимоотношениях между людьми в рамках этого интервью не расскажешь. Но поверьте, это было что-то необыкновенное. Это было неформальное, добровольное, свободное творческое сообщество, живущее по своим законам. Более двадцати лет я была "очным" членом "Экслибриса". Мои самые устойчивые дружбы, самые светлые воспоминания, самые возвышенные творческие моменты - все родом оттуда. Удивительно ли, что приехав сюда, я привезла с собой пронзительную ностальгию и вместе с ней идею создания дочерней ветви киевского клуба? Помните ахмадулинское "Свирепей дружбы в мире нет любви"? Так вот, от такой дружбы я оторвалась. И словно попала в разреженное духовное пространство. Эти пустоты нужно было заполнять, тем более что кое-кто из экслибрисистов оказался поблизости. Не откажу себе в удовольствии назвать их имена: это художники Семён Каплан и Роман Юсим, это бард Наум Лисица, это Александр и Елена Колтуновы, Борис Косолапов, Анна и Саша Азаровы. И, если с Семёном Капланом мы знакомы с времён моей юности, то знакомство с остальными со всей своей щедростью подарила мне опять-таки Майя Марковна. Когда киевский клуб отмечал там своё 40-летие, все выше перечисленные собрались здесь, в New Jersey и дали отличный концерт с показом слайдов картин, чтением стихов и пением под гитару.

И. М-К. - Значит, вы к прежнему названию добавили NJ, что значит по-русски штат Нью Джерси?

З. П. - Ну да, клуб наш называется "Exlibris NJ". В апреле 2018 года ему исполняется 16 лет. Возникновение его стало прижизненным подарком Майе Марковне, нашему дорогому и незабываемому другу. И она, перефразируя небезызвестного поэта, сказала: "Гордись не исследователями, а последователями". На творческих встречах я, так же, как Майя Марковна, фотографирую, веду альбомы, составляю списки присутствующих и всегда прошу людей написать, откуда они приехали. И это очень интересно: география от Бреста до Владивостока. Так же, как и киевский, наш клуб открыт для всех, кто небезразличен к литературе и искусству. Основан он на объединении людей, говорящих на одном языке, принадлежащих одной культуре. Географически мы удачно расположены между Нью-Йорком и Филадельфией. Поток талантливых выступающих, слава Богу, не иссякает. Приезжают к нам не только из соседних штатов, но и из Вашингтона, Вирджинии, Чикаго, даже был гость из Одессы. Наших выступающих я называю "безоговорочными альтруистами", ибо движущая сила, заставляющая их преодолевать не короткие расстояния и посвящать слушателям своё время, лежит вне сферы материального. Согласитесь, что это не такое уж часто встречающееся явление в нашем прагматичном мире. Кто же эти люди? Это писатели, поэты, издатели, художники, музыканты - золотой фонд русскоязычной культуры. Я помню, как вначале идея создания клуба многим показалась утопической. Но жизнестойкость её теперь уже не нужно доказывать. Людей, посещающих наши мероприятия, становится больше. Друзья первых лет моей эмиграции и по сей день встречаются в клубе. Для меня создание такого сообщества было и остаётся необходимостью и внутренней потребностью. Творческий обмен, интеллектуальное и эмоциональное насыщение, дружеское общение - вот что такое наш клуб. Стоит ли игра свеч? Думаю, что стоит. Жаль только, что молодых лиц среди слушателей не так уж много, но это, увы, объективная реальность для людей, живущих вне своей языковой среды.

И. М-К. - Расскажите, чему вы научились у Майи Марковны, и что вам осталось от нее "на память"?

З. П. - Сразу скажу о том, что осталось "на память". Осталась сама Майя Марковна - это главное. Майя Марковна аккумулировала вокруг себя прекрасные чувства искренности, дружественности, вдохновения. Необыкновенная доброта, неутомимая деятельность, подвижничество, чистое служение - её замечательные качества. Знаете у Леси Украинки: "Ні! Я жива! Я буду вічно жити! Я в серці маю те, що не вмирає"? Та любовь, которая жила в этом человеке продолжает своё существование во всех тех, на кого она так щедро изливалась. В апреле в клуб прилетят из Чикаго три человека, бывшие киевляне-экслибрисисты с литературно-музыкальной композицией "Не оставляйте стараний, Маэстро". Как легко догадаться из названия, дело не обойдётся без песен всеми нами любимого Булата Окуджавы. Исполнять их будут Ефим Лещинский и Лика Могилевская. Также прозвучат в авторском прочтении стихи знакомого вам поэта Гари Лайта. Встреча будет посвящена 90-летию со дня рождения Майи Марковны Потаповой. Подумайте, Игорь, работающие люди летят из Чикаго! Я даже в шутку написала не раз выступавшему у нас поэту Виктору Фету из штата West Virginia, что его рекорд дальности побит. Майя Марковна "на память" оставила друзей, которым принадлежит моё сердце. Наша связь не прерывается, невзирая на то, что многие оказались в разных странах и на разных континентах. Помните, вы когда-то сказали мне: "Зоечка, вы влюбляетесь в каждого своего выступающего". И я подумала: это было в большой степени присуще Майе Марковне. И её любви хватало на всех. Так, художник Оскар Нульман, который сейчас живёт в Германии, называл её Наша Марковна. Хочу ещё сказать, что Майя Марковна коллекционировала экслибрисы. В её коллекции было более десяти тысяч книжных знаков. Теперь понятно, откуда у киевского клуба такое название. Самое сложное для меня в данном случае - остановиться… Об этом человеке, поколения моей мамы, с которым меня связывала многолетняя искренняя дружба, я бы могла говорить бесконечно. Трудно лишь ответить на вопрос, чему я у неё научилась. Училась я у неё всему, а чему научилась - не мне судить.

И. М-К. - У нас с вами по Киеву было много общих знакомых. Например, Леонид Вышеславский. У вас было три Каплана (один с вами сейчас разговаривает). Расскажите коротко о двух других…

З. П. - О, да! Леонид Николаевич - знаменитый, известный поэт, автор более 60-ти книг, интеллигентный, притягательный человек светлых чувств и сильного разума. Его темой была Вселенная. Не зря рецензия на его книгу "Звёздные сонеты" написана Юрием Гагариным, не зря Вышеславией была названа открытая в сентябре 1979 года в Крымской обсерватории малая планета. Не зря он был академиком экологических наук Украины и носил титул, унаследованный от его предшественников из цеха поэзии "Председатель Земного Шара-3". Поэт Григорий Петников, получивший это звание от Велимира Хлебникова, завещал его Леониду Вышеславскому. Что это было? Игра? И да и нет. Придуманный Сергеем Есениным титул передавался из рук в руки четыре раза. Поэты отвечают за происходящее на Земле. Интересная мысль, не так ли? Леонид Николаевич вёл поэтическую студию "Зеркальная Гостиная". Поэт, фронтовик, человек всесторонне эрудированный, с прекрасным чувством юмора, красивый даже в немолодые годы, он был открыт к общению и лоялен к людям. Леонид Николаевич великолепно читал стихи и благородные жесты его выразительно дополняли чтение. Студийцы его обожали. Встреча с таким человеком - подарок на всю жизнь. Память о нашей дружбе согревает меня и сейчас. Больно вспоминать, как в конце декабря 2002, едучи в Киев, я мечтала повидать своего поэтического мэтра, а попала на его похороны. Киев не уберёг Поэта. У меня есть, что называется, свой Вышеславский, были у нас с ним памятные для меня поэтические диалоги, и я могла бы продолжать, но пора ответить на вопрос о Капланах.

Так вот, каждый из них - Капланов - абсолютно уникален, правильно я говорю, Игорь? Вы, я не сомневаюсь, хорошо помните приезд и выступление в Вашем доме киевского поэта Юрия Григорьевича Каплана. Именно ему, ещё при жизни, Леонид Николаевич передал титул "Председателя Земного Шара", и он оказался четвёртым и последним носителем этого звания. Он был сильным поэтом, плодотворным издателем, человеком масштабным, энергичным, активным. Вёл в Киеве поэтическую студию "Третьи ворота". Я не бывала на его семинарах (о чём теперь жалею), но слышала, что, в отличие от миролюбивой и доброжелательной "Зеркальной гостиной", в "Третьих воротах" разыгрывались нешуточные словесные баталии. В Америку Юрий Каплан приехал по приглашению Валентины Алексеевны Синкевич и был её гостем. Мне кажется, Игорь, что мы впервые повстречались с Валентиной Алексеевной именно в Вашем доме, в день его выступления, и было это ровно 6 лет тому назад, 11 апреля 2007 года. Затем - выступление в Нью-Йорке в книжном магазине #21 на 5-ой авеню. Там я и запечатлела троих Капланов, и третьим был киевский художник, проживающий сейчас в Нью-Йорке, Самуил Соломонович Каплан, тот самый Сеня Каплан, который стоял у истоков киевского клуба Майи Марковны. Замечательный, мудрый, тонкий художник. Эта фотография под названием Капланиада потом отправилась в Киев, опережая возвращение Юрия Григорьевича. Никто из нас не знал и не мог даже предположить тогда, что через два года мы соберёмся в East Brunswick в клубе "Exlibris NJ" на вечер памяти поэта Юрия Каплана, который ушёл из жизни безвременно и трагически, не успев никому передать свой четвертый председательский титул, но, как видно, завещая нам объединиться. Именно с тех пор обозначилась дружба нашего клуба с вашим филадельфийским обществом "Побережье".

И. М-К. - Зоя, я был на ваших культурных мероприятиях и в качестве слушателя, и в качестве выступающего. У вас собирается довольно интересная публика и достаточно образованная. Кто эти люди?

З. П. - Успех творческой встречи в равных долях зависит от выступающего и слушателей. Хорошая публика - залог успеха. Я всегда слышу комплименты в адрес нашей аудитории. Вот и на одном из последних вечеров писатель Эмиль Дрейцер отметил доброжелательность публики и атмосферу в зале и я, отвечая ему, заметила, что, как минимум, восемь человек, сидящих в зале, прежде были выступающими. Я это называю "островками напряжённости слушательского поля". В зале скромно сидят образованные, творческие люди: доктора наук, поэты, художники… Это сказывается. Наверное, поэтому в клуб с удовольствием возвращаются, преодолевая немалые расстояния, наши замечательные гости. Я должна Вам сказать, что клуб начался с круга друзей, с человек двадцати, и я счастлива видеть этих людей и сегодня.

И. М-К. - Я знаю, у такого типа людей, как вы, много планов. Много вы уже сделали, расскажите об этом. И что нас еще ожидает?

З. П. - Дорогой Игорь, очень далеко вперёд заглядывать не будем. То, что я уже сделала, в основном понятно из моих ответов на предыдущие вопросы, и оно уложилось в уже прожитое время. О будущем могу сказать следующее: по август включительно у нас есть расписание встреч и выступлений. Та организация (Jewish Federation of Middlesex County), в которой мы проводим свои встречи, уже дала согласие продолжать с нами отношения и в следующем году. Постепенно прокладываем пунктирные планы на сентябрь и далее. Впереди - согласование календаря и организационная работа. А пока мы идём намеченным курсом, и, после ожидаемой мною с нетерпением встречи с чикагцами, 5 мая будет внеочередное заседание, посвященное Дню Победы. Натан Коган, Элеонора Габай, Зиновий Ханин, Юрий Солодкин и Феликс Бершадский готовятся к выступлению.

И. М-К. - В эмиграции, как говорится, произведения искусства - не ходкий товар. Я имею в виду книги, которые вы пропагандируете на встречах с авторами-писателями. И всё-таки в вашем кругу книги покупают и читают. Как вам удается всё организовывать?

З. П. - На этот вопрос я отвечу коротко: продажа книг - не самоцель. Наши собрания посещает читающая публика, и если автор её увлёк, книги с удовольствием у него покупают. Моя задача сводится сугубо к клубной деятельности: к организации встреч с замечательными, творческими людьми, к созданию дружеской, тёплой атмосферы. Как правило, каждое заседание имеет два отделения и антракт. Антракт я называю третьим отделением. Людям важно общение. И конфеты, печенье, вода тоже оказываются не лишними. Скажу Вам, что клуб существовал десять лет при местной библиотеке. Было это органично и хорошо. И вдруг нам сообщают, что такого рода сервис становится платным. Тогда я стала искать другое место. И, к счастью, с помощью добрых людей, нашла. Таким образом, мне пока удаётся держать искусство отдельно от бухгалтерии. Вход на все наши мероприятия свободный. Всё на добровольных началах и энтузиазме. У меня даже несколько лет тому назад появились замечательные и надёжные помощники - Юрий и Анна Шехтер. И я этому очень рада: мы не только друзья, но и люди, занятые общим делом.

И. М-К. - Ваш клуб стал другом удивительной женщины - американской писательницы Бел Кауфман, внучки классика еврейской литературы Шолом-Алейхема. Ей уже за сто… Прямо по Маяковскому: "Лет до ста расти нам без старости. Год от года расти нашей бодрости". Удивительная биография, и какой благожелательный характер! Какое место она заняла в вашей жизни?

З. П. - Отвечаю сразу и без размышлений: я обожаю эту мудрую и светлую женщину. Я абсолютно очарована ею, и влюбилась в неё ещё заочно, читая её великолепные интервью. У неё такая выразительная манера разговора, такие ясные и молодые глаза, она такая миниатюрная, как статуэтка, и в ней живёт удивительная сила духа, необыкновенный запас любви и доброжелательности, а сколько в ней достоинства и артистизма, как великолепно она владеет словом, каким чувством юмора наделена! В нескольких словах она может сказать о главном. Когда приходит от неё электронная почта - это праздник духа. Одним словом, я счастлива, просто счастлива тем, что лично знакома с ней. А знаете благодаря кому мы познакомились? Благодаря Шолом-Алейхему. И вот как это было. В Киеве живёт мой давний друг, прекрасный, тонкий поэт Григорий Фалькович. Он уже многие годы возглавляет Киевское культурно-просветительское общество имени Шолом-Алейхема. А здесь, в Нью-Йорке, живёт внучка Шолом-Алейхема, писательница Бел Кауфман. И я решила, что их надо представить друг другу. Вот эта идея и привела нас к личному знакомству. Потомки Шолом-Алейхема каждый год, уже на протяжении 97-ми лет, отмечают годовщину его ухода из жизни публичными чтениями его неповторимых рассказов. Таково завещание, и оно исполняется. В прошлом году группа друзей нашего клуба была слушателями этих чтений. Там, в синагоге, в центре Манхеттена мы рассчитываем встретиться с Бел и в этом году. Ей 10 мая исполнится 102 года, а на 19 мая намечена эта встреча, которую я жду с нетерпением. Сегодня же, именно сегодня, я получила от поэта Григория  Фальковича, который  в 2012 году стал первым лауреатом премии имени Шолом-Алейхема, уведомление, что написанное ему по-русски рукой Бел Кауфман письмо уже доставлено в Киев. И вот ещё одна интересная деталь: когда в 1999 я улетала в Нью-Йорк, Майя Марковна подарила мне список участников моего прощального вечера, и на обратной стороне есть такая запись, сделанная её рукой: "Семён Каплан - Нью-Йорк 1-718 и т.д. Позвонить обязательно! И сразу рассказать о нашей встрече с Бел Кауфман - внучкой Шолом-Алейхема". Тогда, в своей предотъездной горячке, я пропустила это событие и мне нечего было Сене рассказать. Но судьба благосклонно дала мне ещё один шанс, и два года тому назад, в мае, Семен был представлен Бел, и у меня даже остались чудесные фотографии, запечатлевшие момент, когда он дарит ей свою художественную работу шолом-алейхемовской тематики. Так что, дорогой Игорь, привет вам от всех, кого я так люблю и помню. Жизнь вращается вокруг замечательных людей. И ради любви и дружбы любая игра стоит свеч!