Алексею Навальному из иудейской пустыни

Во время недавнего интервью на канадском радио “Radio Vera” слушатели спрашивали в основном о деле Михаила Ефремова, которому посвящаю последнее время свою публицистику. Но вот один из радиослушателей спросил - планирую ли я написать стихи о, Навальном?

Во время недавнего интервью на канадском радио “Radio Vera” слушатели спрашивали в основном о деле Михаила Ефремова, которому посвящаю последнее время свою публицистику. Но вот один из радиослушателей спросил - планирую ли я написать стихи о, Навальном?

Я ответил, что не планирую. Что вообще никогда не планирую писать стихи. Не ставлю галочку.

Но... человек предполагает, а Бог располагает. Накануне ночью я читал в интернете пост Алексея, в котором он делился, что, находясь на берегу немецкого озера, возжелал искупнуться да дерябнуть самогончику длябнуть...

В духе Глеба Жеглова, после завершения тяжелой длительной операции восклицавшего: "Эх, сейчас бы супчику, да с потрошками!..". Тут же, неожиданно для самого себя, у меня возник экспромт в пару строф - вспомнилась песня Высоцкого "Агент ОО7" . А к вечеру получились стихи, которые вполне можно исполнять как песню. С мелодией и напором Высоцкого. А можно и просто читать - как одические, с налётом грусти, но не без смеха сквозь слёзы.

Gruss Got, der grosse comerade Навальный.
Давно на стрёме кабинет овальный.
Песков дрожит. Кричит, что ты - агент.
А что в Москве?
Опять в почёте пытки.
В Германии - цивильные напитки.
Коньяк и виски. Макимум - абсент.
А немцы лебенсрауму не имут.
Но имут непростой германский климат.
Плюс шнапс, который сбросит всех с копыт.
Нырнёшь бухим в Der See под абсентом,
А вынырнешь россейским президентом.
И самогон под печкой. Недопит.
Спасибо, comerade, что не покойник.
Пускай в эфире Соловей – разбойник -
Нам лихо заливает соловьём.
Легко остаться русским человеком,
Когда с утра приносят шнапс со шпеком,
А видится простое сало в ём.
Der grosse comerade, не обольщайся.
И никуда пока не возвращайся,
Замочат вновь - и глазом не моргнут.
Чего с них взять, когда все взятки гладки.
Там apgemacht и новые порядки.
Все пряники доедены под кнут.
Паханство. От этапа до этапа
Бал правит третье - римский местный папа.
И Патрушева прежняя братва.
Там днём с огнём не отыскать Бориса.
Томится мировая закулиса.
И падает осенняя листва.
Преображайся. Крепни. Приобщайся.
И никуда пока не возвращайся.
Но крепко стой. И на своих двоих.
Скажи в эфир: "Good by, Volodja, see you,
Прости - прощай, немытая Россия
И всё ГБ в мундирах голубых.
Однак в обетованую обитель
Однажды ты влетишь, как победитель -
На серебром подкованном коне.
Туда, где самогон, и где попойка,
Где сквозь туман всё мчится птица-тройка.
И где душа давно горит в огне.