Нацики-бандеровцы, «куновцы»-оуновцы

В. Цебрий во время акции НРУ "Злука" в Киеве в 1990 году (2-й справа).

Сегодня к наиболее важным мировым относятся всего три вопроса.  Может, четыре.

      Первый: почему началась русско-украинская война 2022 года? Россия вошла на территорию моей страны под лозунгом «денацификации», т.е. освобождения Украины «от националистов и нацистов».  Второй: почему в ходе военных действий эта надуманная путинской кликой причина как-то сама собой рассосалась и появился новый движущий мотив: «противостояние с агрессивным блоком НАТО». Вроде, как и подзабыли о нациках и бандеровцах в российском кремле… Ну, да Бог с ней, с ихней забывчивостью. «Нам своє робити», – как говорят в таких случаях украинцы. Т.е. нам своих забот хватает…

    Третий вопрос связан с первыми двумя. Когда может закончиться эта бессмысленная и наглая война, и какую причину ее возникновения и разжигания россияне придумают для своего народа и для окружающего мира ПОТОМ, по окончании этого зомби-нашествия на Европу?

    Я вернусь пока к первому вопросу, и поскольку и второй, и третий очень сложные и объемные, то сосредоточусь именно на нем.

    Чтобы долго не растекаться далее мыслию по древу «о природе и о проявлениях украинского национализма», я просто приведу тут примеры своих встреч с носителями национальной украинской идеи. Некоторые из них, из людей, с которыми я встречался, уже вошли в анналы истории.

    Одной из этих встреч предшествовало драматическое и архиважное событие: отказ в 1994 году Украины от ядерного оружия.  В тех же «анналах» историки разных стран говорят о таком вот выполнение условий США и России как о «вынужденной мере». Вместе с Бомбой у Украины тогда коалиция мировых миротворцев (пардон за тавтологию) отобрала и ее носители – ракеты и стратегическую авиацию. Я сам был свидетелем, как в родную мою Полтаву, где базировались стратегические бомбардировщики (знаменитая авиадивизия), приехали в 1995-м году американцы и распилили красавцев-ракетоносителей на металлолом. Летчики, пилоты этих растерзанных «Тушек», плакали… Самолетов нас лишили. Ядерного вооружения – тоже.  Мотивация была такая: мол, Киев не имеет ни финансовых средств, ни технических возможностей для обслуживания ракет, бомб и прочих видов оружия массового поражения. Киеву дали гарантии «о ненападении», которые впрочем, не сдержала в первую очередь россия,  а Запад все еще раскачивается и по капле цедит нам сейчас необходимую военную помощь…

     Итак, 10 января 1994 года Украина объявила об отказе от ядерного оружия.  С тех пор ожесточенно дискуссируется действия тогдашнего президента Кравчука. Уже теперь считается, что Леонид Кравчук значительно снизил оборонный потенциал страны. Поздно об этом говорить. А ведь и при правлении Леонида Кравчука были политические силы, которые пытались препятствовать этому катастрофическом шагу нашей «незалежной» власти.

      Однажды (было это в году 1993-м) я имел довольно длительный разговор с известным украинским политиком, националистом, сыном предводителя УПА Романа Шухевича Юрием.  По классификации даже теперешних западных политологов, а тем более прорусских комментаторов, это должен был быть как раз суперпупер укрофашист... Но!

   Я был при встрече поражен его, пана Юрия, не только умом и интеллигентностью. Он наделен был даром провидения – это однозначно! И он вовсе не был похож на нациста! Во всяком случае, в том примитивном и обывательски расхожем представлении, которое продуцируют российские пропагандоны.

Юрий Шухевич, слепой провидец нации

 Эта встреча произошла в Полтаве. Шухевич встречался с общественностью. Тогда уже началась предвыборная президентская гонка и Шухевич-младший набрал необходимых 100 тысяч голосов, чтобы баллотироваться на главу государства. Шансы пана Юрия выиграть далее гонку были равны нулю. Он был полностью слеп... Но именно он, единственный из украинских более-менее видных политиков, выступил против ядерного разоружения Украины!

        И как же он был тогда прав! Он был физически слеп, но гораздо более зорко видел будущее, чем многие наши политические умники. Да даже, пожалуй, и весь наш политический бомонд, до самого последнего умника, вместе взятый. 

        Не так давно, еще в начале прошлого года, я читал интервью с ним в «УКРАИНСКОЙ ПРАВДЕ». Очень интересный и поучительный журналистский материал. Юрий Шухевич вскоре после этой публикации умер... Жаль, что моей Украине судьба посылает еще таких людей, но при этом лишает их шансов прийти основательно к власти.

     А вот еще один политик из когорты «отпетых националистов», с которым меня свела судьба в Киеве, в 2016-м году.
 
    Михаил Ратушный – фигура уходящей, фактически ушедшей уже украинской эпохи. То есть, на фоне нынешнего хаоса, войны и кризиса экономики времена его политического восхождения совпали с большим национальным подъёмом.  Михаил Ярославович стоял у истоков легендарного НРУ, Народного Руха Украины, который действительно был и массовым, и национально-спасительным ДВИЖЕНИЕМ!

     НРУ охватывал миллионы сознательных украинских патриотов и вывел страну из политического и государственного небытия на европейский путь развития.

К слову сказать, автор этих строк тоже в свое время стал «руховцем». Участвовал во многих акциях НРУ. В том числе и в акции знаменитой «Злуки-1990». Но это отдельный разговор.  

      Времена те были необыкновенные, да и сам пан Михайло – личность легендарная! Мы помним его пламенные и темпераментные выступления с трибуны ВР. В этих его пафосных речах уже тогда звучали слова о необходимости декоммунизации, очищения общества от большевицкой скверны.

   Какой путь прошел Ратушный? После двух с половинкой (как сам он говорит улыбаясь) депутатских сроков пан Михайло возглавил очень важную для украинцев «институцию».  Это Украинский Всемирный Координационный Совет.  Ратушный занял пост его главы после ухода известного харизматического общественного деятеля, украинского поэта-классика Дмитра Павлычко.

      Ниже я приведу короткие фрагменты нашего разговора. Но одно только существенное замечание.  Интервью было на украинской мове. Но поскольку  изначально (по предварительному задуму) текст был адресован русскоязычным СМИ  Украины и зарубежья, то я получил согласие Михайла Ярославовича – и подаю интервью в переводе на русский.

     Кстати! Уже сам этот факт тоже свидетельствует о толерантности и национальной терпимости самых что ни на есть украинских «нациков-ястребов».

Итак, мой первый логичный первый вопрос был к пану Михайлу об украинском языке.

  – Если по-честному, нам сейчас есть что обсуждать, кроме вопроса «мовы»… Многие украинцы заняли тут слишком категорическую позицию. То есть, они придерживаются позиции, что надо резко ограничить сферы употребления русского языка. Что и везде, где только можно, надо жестко внедрять «мову»… Я сам филолог, выпускник Луцкого педагогического института. Потом учился в Киевском национальном университете имени Тараса Шевченко.  Вопрос языковый, да еще если его попытаться осмыслить в контексте нынешней политической ситуации, – он действительно чрезвычайно сложный. Тут нельзя рубить с плеча. Тут надо искать консенсус в обществе.  Но безусловно, политика государства должна быть направлена на укрепление родной мовы и украинской культуры.

    Далее я попросил Ратушного рассказать о себе.

  – Ну, что сказать? Родился в 1962 году в селе Черниховцы на Тернопольщине. Моя родина – богатый украинскими традициями и колоритный край. Желания утвердить свою национальную идентичность здесь всегда были среди людей сильны. Поэтому, по окончанию вуза я оказался не просто в столице, в центре Украины, в Киеве, но еще и рядом с большими и убежденными патриотами. Тогда как раз выпустили на волю многих украинских интеллигентов, ставшими вскоре большими политиками: Вячеслава Черновила, Степана Хмару,  Левка Лукьяненко. С этим людьми я и свел знакомство. Они все почти были участниками и даже в громадной степени основателями так называемой Гельсинской Спілки (Хельсинского Союза).  Думаю, и я не случайно оказался рядом с ними, у истоков  НРУ.

    РУХ наш уже в момент своего зарождения был не узкой национальной партией, а действительно народным движением. Мне повезло, что мои однопартийцы уже прошли, что называется,  «Крым-Рым» гулаговских лагерей – и мне вдвойне повезло, что я оказался волею судьбы с ними хорошо знаком! Это удивительные во всех отношениях люди. В их ряду хотел бы упомянуть также яркого украинского политика, Ярославу Стецько. 

  Справка. Михайло Ратушный в начале девяностых оказался как политик в среде украинских националистов-радикалов. Возрожденный Ярославой Стецько Конгресс Украинских Националистов  (КУН) стал  партией, которая  постепенно приобретала авторитет в обществе,  и несмотря на свой, тогда еще слабо воспринимаемый украинцами «бандеровский окрас». Конгресс провел в Верховную Раду таких ярких политиков как сама Стецько, как Василь Кошинец и Михайло Ратушный (пятерых «куновцев»).

 -  Ну, а как Ратушный оказался в ипостаси международного деятеля украинской диаспоры?  Были особые предпосылки?

– Я уже говорил, что родом из Тернопольщины. Много моих односельчан, друзей и даже родственников ездили на заработки в дальние заокеанские края. Некоторые из них покинули Украину навсегда. Украинцы, увы, это нация мигрантов-эмигрантов, и об этом говорит история всего прошлого столетия. А я?  Что я…Чисто по-человечески сначала общался с этими «заокеанскими» людьми, приезжал к ним в гости. Когда же профессионально занялся политикой, эти связи пригодились и укрепились. Так я оказался среди  организаторов и лидеров Украинского Всемирного координационного совета.     

      Справка. Когда Михайло Ратушный был избран в конце «нулевых годов» сначала заместителем Председателя «украинского Земного шара», а потом и Председателем, он сразу озаботился проблемами дотации организаций украинской диаспоры. Ведь большинство из новой эмиграционной волны, уехавшие из Украины в конце прошлого и начала нынешнего века граждане – люд бедный, фактически полунищий…

«Павлычка Берия приметил – и в гроб сходя, благословил!"
(Продолжаю рассказ о «хищном оскале украинского национализма»)

   Для многих людей, которых раньше называли «людьми доброй воли» вопросом вопросов остается: почему началась эта, самая кровопролитная война нового тысячелетия? Психологи и политологи, аналитики всех мастей и социологи как бы пришли к знаменателю. Мол, всему виной амбиции кремлевского руководства РФ, непомерные имперские аппетиты россии и россиян. Но это объяснение абстрактно. Слишком абстрактно, чтобы быть достаточно исчерпывающим…

      Ведь зомбирование миллионов русских обывателей произошло под несколькими «кодовыми» нарративами (модное словечко, решил и я его употребить). Среди них важнейшие – понятия национализма и нацизма. Часто эти оба понятие объединяют в одно. Что в корне неверно… Но не буду углубляться в дефиниции, московский обыватель тоже практически не различает: для него и нацизм, и национализм одного поля ягода. Главное, это страшное пугало, это для него реальный жупел, – и чтоб защитить родину от надвигающейся орды националистов из Украины (а также и педерастов из гейропы), он готов жертвовать благополучием семьи и даже жизнь свою вознести на алтарь отечества.

    Я эти записи начал со своих впечатлений от встреч с выдающимися украинскими националистами. О Юрии Шухевиче, о Михаиле Ратушном и о Мстиславе Первом (патриархе украинской церкви в изгнании) я еще продолжу рассказ ниже.

Но в жизни моей я пересекался еще с одной, менее значительной в масштабах страны и нации фигурой. Зато это очень колоритная и выразительная личность, также достойная занять видное место в ряду ярых и последовательных националистов.

    Петр Кузьмич Загайко на момент нашей встречи и знакомства отметил свой 75---летний юбилей, поэтому я не могу знать даже, жив ли он и где он сейчас (я в Литве, а он оставался в Полтаве). Но на момент того предполагаемого интервью (по разным причинам не опубликованного) Загайко был в добром здравии и ясной памяти. Все-таки это удивительный человек и удивительная судьба, которой не перестаю восхищаться!

   Поэтому я нашел свои старые записи, и использую их сейчас для важной сегодняшней статьи.

     Загайко метр полтавской именно украинистики, он не одно десятилетие преподавал филологию в нашем педуниверситете. А главное, Петр Кузьмич – старый мудрец, знающий исконные ценности жизни. Мы говорили с ним о родной земле, об украинской культуре, о месте украинцев среди сообщества других европейских народов... О себе Петр Кузьмич рассказал коротко:

– Родился в селе Зиболки на Львовщине (тогда, в 1928 году это было Львовское воеводство). Мой отец, Кузьма Демьянович, возглавлял местную "Просвiту", он много сделал важного для своей сельской общины. Но – был убит в 1941 году во время наступления немцев. Именно пример отца повлиял на дальнейшие перипетии моей жизни. 

     Во Львовский университет на филологический факультет я поступил в 1952 году. В каких условиях я там учился? Вот только один штрих: из 25 студентов моей группы трое были арестованы (как политически неблагонадежные), по подозрению в «буржуазном национализме». Были также исключены еще шесть.... Мой университетский учитель, известный украинский академик, автор трехтомной «Истории украинской литературы», Михаил Возняк был также исследователем творчества Ивана Франко. Возняк знал писателя лично.

 – Вы типичный «захидняк», «западэнэць»… Но почему вашим  выбором  для жизни и работы стала именно Полтава?

- Этот город я издавна в своем сознании ассоциировал с важными историческими событиями, с духовным украинским возрождением. Часто в этой связи на ум приходили слова Ивана Мазепы из поэмы Пушкина:

«Без милой вольности и славы
Склоняли долго мы главы
Под покровительством Варшавы,
Под самовластием Москвы.
Но независимой державой
Украйне быть уже пора...»

 – Сегодня мы воспринимаем Полтаву как безусловно украинский и «украиномовный» город... Тем не менее, тут не всегда услышишь нормальную, чистую украинскую речь. К местному суржику добавился еще и брутальный русский мат!

– Когда я в 1955-м сюда приехал, то возле остановки автобуса, в центре города, я подошел к милиционеру. Я спросил на русском (учитывая, что говорю с человеком в форме): «Скажите, как пройти к пединституту». Я обратился на русском, потому что во Львове именно так привык обращаться к представителям власти. Но тот полтавский милиционер мне ответил на украинском! Это была странно! Необычно… Но я потом еще был более удивлен, когда убедился, что вся местная милиция разговаривает на украинском. И в райкомах партии – тоже звучала исключительно МОВА. А в общежитии пединститута, где меня сначала поселили, я еще поразился тому, что студенты по вечерам пели украинские песни. Все в общежитии пели, весь вечер и пол ночи!

– Неужели на Львовщине не пели наши песни?

– Конечно, пели. Но там к тому времени, в пятидесятые, на Западной Украине сложились другие условия. Политические репрессии? У нас это было… Вот как конкретно это происходило? К примеру, студент мог вылететь из вуза лишь за то, что прочитал на вечере поэзии патриотический (но не тот, который утвердила цензура) стих Шевченко. Один студент юрфака, например, который выгнали из университета потому, что он прочитал публично стихотворение... Маяковского! Казалось, что мог «буржуазно-националистического» написать Маяковский? А оказывается у него есть стихотворение об Украине, и там такие слова: «Товарищ москаль, на Украйну зубы не скаль»...

  – Вообще-то Маяковский написал «шуток не скаль»… Может вот за эти «зубы» (вместо слова «шутки») ваш студент и поплатился?

  – Может.  Я знал этого парня лично. Его сначала выгнали, а потом и арестовали. Атмосфера была ужасная… И в Карпатах тогда шла еще настоящая война, гражданских лиц туда просто так не пускали – это была для многих запретная зона. А во Львове все время отлавливали и сажали неблагонадежных студентов. Я это все к чему? В Полтаве тогда, в пятидесятые, было все иначе. Дышалось легко. Город восстанавливали из пепла войны. Полтавщина вся тогда на 90 процентов состояла из этнических украинцев. Люди приезжали в Полтаву из сёл и несли с собой привычные язык и культуру.

– То есть, процесс русификации произошел позже. Но – произошел! И конечно же, не этнические украинцы тому были виной. Я, когда оказался в Полтаве в конце 60-х, застал уже иную картину – в смысле культуры и мовы…

– Я вам напомню увиденное мною в 60-е в Полтаве: много строили школ! И все они были русскими! Преподавателям русского больше платили. А родителям учеников был предоставлен в русских школах выбор: надо ли учить их детей родному языку (!) или нет? И вот в школах этих картина: сидит на уроке класс, тридцать человек, а семеро из них (которых освободили) бездельничают. Эти семеро и сами тунеядничают и мешают учиться другим... Но самым большим унижением украинского языка был перевод детсадов (всех! И без права выбора) на русский язык воспитания.

 – В то время происходили изменения в украинском партийном руководстве. Москва в наш ЦК КПУ назначила украинофобов Щербицкого и еще одного одиозного типа, Маланчука…

  – Кстати, я этого Маланчука знал еще по университету. Маланчук возглавлял у нас комсомольскую организацию. А комсомол тогда был хуже партийных райкомов и обкомов.  Также и Маланчук этот, как говорят, святее Папы Римского хотел быть, выслуживался перед властью. Рвался истребить в нашем университете на корню весь «буржуазный национализм»! С этим Маланчуком я сталкивался…

 – Я знаю, в те 50-е годы вы познакомились и водили потом дружбу с выдающимися сыновьями украинского народа – с поэтом Дмитром Павлычко и с писателем, известным диссидентом, философом и президентом Украинского ПЕН-клуба Евгеном Сверстюком...

– Да, я этим и горжусь, и до сих пор поддерживаю с ними теплые отношения.

    Справка. Евген Сверстюк умер в 2014-м году, незадолго до того, как я брал интервью у П.К Загайко, поэт Дмитро Павлычко жив до сих пор, ему уже 93 года)

Относительно самого Дмитра Павлычко. У меня дома хранятся все его книги, подписанные самим автором. Я его люблю и уважаю со времен нашего студенческого братства! Но!

      Как говорят «из песни слова не выкинешь»: был и в судьбе этого украинского поэта…гм… давно уже классика, парадоксальный эпизод в жизни. А я был тому свидетелем.

Далее коротко перескажу эту историю со слов пана Загайка

    Во Львов, во времена студенчества Петра Кузьмича как-то пожаловал сам Лаврентий Берия. Юный Загайко приезду тому был свидетелем и, по словам его, почти столкнулся с Лаврентием Павловичем на улице! «И столкнулся бы, если бы его не окружало плотное кольцо охраны!» Выяснилась цель визита: Берия приехал на Западную Украину, чтобы… наладить душевный контакт с местными националистами. Он действительно изо всех сил начал играть в эту игру!

   Справка. Вы можете не слишком поверить в этот исторический эпизод. Но я знаю еще историю, когда подобную же игру Берия попытался вести с литовским националистом и вождем «лесных братьев», генералом Желакявичусом. Но игра та не удалась – и только потому, что это было лето 53-го и самого Берию вскоре после поимки Желакявичуса расстреляли…

     Итак, искушенный политикан, Лаврентий Павлович попробовал сыграть на национальных чувствах украинцев: в своих публичных выступлениях во Львове он предлагал больше привлекать к работе во властных структурах национальные местные кадры. Он ратовал за большее внимание по отношению к молодым украинским талантливым литераторам и деятелям культуры.

     Это был, кстати говоря, тоже год был 1953-й. Сталин уже умер. И приезд во Львов «либерала» Берии оказался для юного Павлычко спасительным!

    Перед тем, то есть, перед приездом на Западную грозного Лаврентия Павловича, Дмитро Павлычко имел кру-у-пные неприятности. Поэзию его сильно критиковали. Обвиняли юного стихотворца в абстрактности, в «неконкретности» его опусов! Беды нынешнего украинского классика дошли до того, что Павлычко вызвал к себе ректор и предложил (по-дружески пока) написать заявление об уходе из вуза! А тут как раз Берия подвалил с его «демократическими веяниями». Павлычко, уже совершенно неожиданно для себя, попал из черного списка «декадентов» в список «белый» – молодых дарований.  Петр Загайко вспоминает: «На нашем факультете нашлась даже студентка, тоже поэтесса, так она написала эпиграмму: «Павлычка Берия приметил – и в гроб сходя, благословил!»

     Вот такая казусная история. И если вы заметили, в словах «ярого нацика» Петра Загайка уже второй раз были процитированы строки из поэзии «московита» Пушкина. Первый раз это была поэма «Полтава». Второй: реминисценция на слова Пушкина о Державине.

     Воистину: действия политиков, да и сама политика, даже имперского толка, это вещи непостижимые! А Пушкин, который сегодня не в фаворе у самых высших украинских эшелонов власти, еще позавчера воспринимался вполне спокойно и уважительно даже самыми «ястребиными» украинскими националистами…

Еще о Михайле Ратушном.

Он сегодня редко фигурирует на первых полосах СМИ. Но при случае – ставит важные вопросы.

 «…Я обмолвился о том, что украинская диаспора бедна, но при этом никогда еще зарубежное украинство не клянчило денег, не просило увеличения финансовых дотации из Большой Украины. Зарубежные украинцы давно научились сами себя содержать.  Но есть 12 статья Конституции Украины: наша страна должна обеспечить духовные, образовательные, культурные потребности этих украинцев. Это ведь миллионы людей!  Мы имеем, например, наибольшую по численности диаспору в России. Именно там! А не как принято в народе думать, в Канаде или США…   При этом в РФ нет ни одной украинской школы, нет газет, нет даже радиостанции или телеканала, которые давали бы возможность тамошним украинцам получать информацию на родном языке».

   Необходимый коммент. Ментальные черты «украинца-венгра» или «украинца-литовца» весьма отличны. Но что теперь говорить нам о «русских украинцах»?  Они сегодня, и именно в связи с войной оказались в особом положении. Их два миллиона! И что уж теперь говорить о том, что россия не содействует развитию  культур «внутренних наций» (хотя наезд на Украину случился именно из-за «дискриминации» у нас русскоязычных).

    Так я бы еще добавил: этничные и живущие в пределах своей страны украинцы к российско-украинской диаспоре относятся радикально негативно! Мол, раз живешь на территории государства-врага, значит предатель…

 К этому моему пониманию проблемы пан Ратушный добавил еще от себя (хотя подчеркну, тогда еще, во время нашего разговора, война между РФ и Украиной имела «холодную фазу»):

– Сегодня узнаем о многих шокирующих фактах этого ряда. Не только не открываются новые, – закрываются старые украинские библиотеки Москвы. Исчезают, почти исчезли воскресные украинские школы. При том при всем, что в РФ никто не сокращает программы развития других нацменьшинств! Ведь логика Кремля и самого Путина понятна: раз не существует такого «братского народа», нет Украины как державы, то зачем придумывать какие-то общества дружбы,  создавать школы украинцев  и т.д.? Поэтому нам ничего не остается как при любой возможности поддерживать наших братьев в России…»

* * *

  Добавлю, сегодня, во время полномасштабной войны, ситуация вообще катастрофична. Мы боремся, бьемся изо всех сил с россией за саму возможность своего существования, за Украину на своей земле, – что уж говорить о нашей руке помощи российско-украинской диаспоре? Увы, не время.

* * *

   И еще одно давнее воспоминание. Более тридцати (!) лет назад я имел встречу с опальным украинским Патриархом, главой нашей церкви за рубежом, Мстиславом Первым.

   Это был год 1990-й. Патриарх приезжал в Полтаву (он тут родился) со своим первым за многие десятилетия визитом. Присутствующих тогда на Патриаршей службе тронул ее эпизод, когда Мстислав перешел на местный диалект. На мягкое «л». Он обратился к нам: «Польтава, дорогие мои польтавці, давно я вас не видел...»

* * *

Во многих словах взятого мною тогда у Патриарха интервью, теперь я вижу сокровенный, пророческий смысл. Включаю магнитофон, слушаю старую запись... Говорили о конфликте православных конфессий Украины. Мстислав высказывался осторожно, его в любой момент могли выдворить из страны «за буржуазный национализм» – ведь и при Горбачеве политических репрессий никто не отменял… Мстислав все же выдал свою глубокую обиду: из-за того, что  все наши православные церкви до сих пор принадлежат ИСКЛЮЧИТЕЛЬНО русским епархиям. «Но ведь и церковь перестраивается, – пытаюсь я подбодрить его преосвященство горбачевским «нарративом».  Но у Мстислава моя реплика вызывает лишь ироническую улыбку!

-– Да, перестраиваются они, – ворчит этот девяностолетний дедушка, – Плахту украинскую на свою рясу поповскую навесили. Вот и перестроились. Все это есть жульничество, одним словом. Как говорят на общепонятном язьіке (Патриарх почему-то перешел тут на русский язык. - АВТ.) и эту, русскую по своей сути церковь поддерживают. В том числе поддерживает и советская администрация, особенно низовая.

    А и что тут сказать? Мы до сих пор не знаем, что значит для Украины ее Центр…  Имею ввиду именно наш край тоже. Я вспоминаю 17-18 годы... Какой тогда была Полтава! Как все совали своих детей, чтобы те получили образование в украинских учебных заведениях! Некоторые юные шляхтичи даже российский кадетский корпус бросали! Чтобы доблестно служить в армии, шли в украинские школы… А вы учтите, что тогда в кадетском корпусе не худшие люди учили своих сыновей. Шляхта, зажиточные, почтенные горожане...

    Справка. Во времена гражданской войны прошлого века полтавчанин Степан Скрыпник (Мститслав Первый) служил в армии, был ординарцем-курьером у своего близкого родича Симона Петлюры (мать Степана Скрыпника, Марианна Васильевна – родная сестра Симона Петлюры). Вот кем был и какую седую старину помнил этот худенький дедушка.

  – И вот я снова в родном городе. И все изменилось! Я вижу, чувствую, что здешняя администрация не понимает роли церкви, ее средств влияния, веса в обществе! Украинской церкви по сути не существует! Это беда для нашей церкви. С ней борются и ее одолели. И это обидно. В конце концов мы знаем, какой вес имела Киевская православная метрополия тысячу лет назад. Ее признавала Цареградская Патриархия, и она была самой большой из провинциальных православных церквей! Но все то в прошлом. А теперь, очевидно, что Москва будет заботиться о том, чтобы через ее политиков, через русскую церковь на нас распространялось российское влияние. Так Москва будет овладевать душами людей.

      Патриарх Мстислав оказался прав, и даже через тридцать лет его слова звучат актуально и несут украинцам свет истины… 

* * *

     Ну, и в конце этих записок еще стоит дать слово националисту-женщине. Мужчин было достаточно и надо соблюсти, – хоть и условно – некое гендерное равенство.

Лариса Хоролец в роли Любы в фильме 70 -х годов "Софья Грушко".

      Тоже много лет назад я имел возможность познакомиться с первым украинским министром культуры-женщиной Ларисой Хоролец. Правда, на момент нашей встречи пани Лариса была уже «экс-министром», но еще и поэтому наш разговор получился достаточно искренним и откровенным.

     Буквально несколько абзацев из этого (тоже неопубликованного) интервью.

      – Пани Лариса, есть ли у вас образец для подражания, который бы достиг начертанной вами творческой цели? То есть, вы часто говорите о национальном театре, о национальном в искусстве вообще…

– Нет. Нет такого образца. Это очень непросто – творить национальное искусство... Мне в этом смысле запала в душу фраза, которую обронил один немецкий известный искусствовед, Потус Гультен. Это известный на Западе менеджер, возглавляет художественный Центр в Берлине. Он сказал: «Все «узко национальное» искусство является плохим, но все хорошее искусство – национально по своей сути».  Парадоксальная сентенция, но смысл ее, надеюсь, вам понятен?

    Справка. Лариса Хоролец в прошлом столетии была известным украинским драматургом. Сама была хорошей актрисой.  С 1973 года она работает на сцене Киевского академического драмтеатра имени И. Франко. С 1977 года член Союза писателей Украины. С 1988 года она Народная артистка УССР. С июля 1991 становится министром культуры УССР (еще советской республики), а с августа 1991 по ноябрь 1992 — министром культуры Независимой Украины. Лариса Хоролец умерла в апреле минувшего года… .

  – Что вы считаете своим большим достижением во время пребывания на посту министра?

    – Я много сил приложила. Чтобы большое здание музея В. Ленина на Крещатике  превратить в «Украинский Дом» – в то место, где концентрированно будет представлены украинская культура и искусство.  Этот бывший музей Ленина уже едва не попал в "карман" торговой бирже. Я вступила в борьбу за него и... выиграла. К слову, это было единственное здание, которое тогда передали Министерству культуры. Это был не случайный импульс с моей стороны. Ведь в первую очередь надо утверждать украинское у себя, а уже потом в Европе. Я планировала открыть подобные заведения по всей стране, а также за границей... А потом уже попыталась реализовать в "Украинском доме" все, что не успела сделать в министерстве.

От автора этих строк. Для Ларисы Ивановны  Хоролец после ее ухода с поста министра начался период безработицы и поисков хоть каких-то средств к существованию. Работала за мизерные гонорары. Хотела бы сыграть роль в собственной пьесе (работу драматурга не покидала).  Ее по жизни волновала прежде всего одна тема: насколько у человека может хватить выдержки, если он пошел против «системы»... Как гуманитарий и как националистка она потом (после министерства культуры) нашла работу советника по гуманитарным вопросам Уполномоченного Верховной Рады по правам человека.

     «Я нашла себя здесь, – чтобы помогать другим защищать свои права».

– Лариса Ивановна, а вы не жалеете за своей музой, за Мельпоменой? Ведь сказано же: «Приди в театр, и умри в нем!»

 – Знаете, к сожалению, театр как вид искусства потерял значительную долю своего влияния на общество. Особенно на молодежь. И это все очень обидно. Но что ж поделаешь?