Невероятно, но факт: Сталину дали по башке прямо на трибуне Мавзолея

Это случилось 7 ноября 1927 года.  Десятки тысяч тщательно отобранных зрителей, с нетерпением ожидавшие начала военного парада, посвященного десятой годовщине "великой октябрьской социалистической революции", стали свидетелями беспрецедентного и даже невообразимого тогда события —  лидера "советского государства" Иосифа Сталина ударили по голове прямо на трибуне Мавзолея В. И. Ленина. По воспоминаниям многочисленных очевидцев, на "горячо любимого пролетарского вождя" набросился высокий человек в новенькой  форме бойца Красной Армии и очень крепко ударил его по затылку "при всём честном народе". Другим же очевидцам этого события-инцидента запомнилось, что Сталина, скорее всего, ударили по лицу, да так удачно и эффектно, что его знаменитая на весь  мир "пролетарская" фуражка  слетела с его головы по очень длинной навесной траектории, после чего упала прямо у ног милиционеров из первого ряда оцепления Красной Площади.  Однако детали случившегося тогда  инцидента выяснены далеко не до конца и вызывают споры вплоть до наших дней.

 И это действительно так, ведь, согласно одним письменным источникам, речь шла всего лишь об одном очень удачном и эффектном подзатыльнике, отбросившем его "пролетарскую" фуражку на максимально возможное расстояние, в то время как в других источниках утверждается, что "любимому  вождю" отвесили ещё и очень хороших лещей, в результате чего его лицо посинело и опухло к вечеру того же дня. Более того, в опубликованных уже в годы хрущёвской оттепели мемуарах  говорится о том, что после этого инцидента "отцу народов" пришлось ходить в синяках и кровоподтёках целую неделю, ведь его тогда "отмордасили" по полной, прежде чем нападавшего на него высокого курсанта успели повалить и  скрутить. 

Несмотря на все усилия органов ОГПУ и тогдашнего сталинского  партийного аппарата по сокрытию и засекречиванию этого  ранившего самолюбие тирана инцидента, слухи о случившемся на трибуне Мавзолея разнеслись по всей стране, вызвав огромный общественный резонанс и ажиотаж в условиях всё более усиливающейся внутрипартийной борьбы за власть. Однако даже этот столь неприятный для честолюбия диктатора инцидент не подорвал его авторитета в рядах тщательно отобранной и уже "орабоченной" им партийной номенклатуры, что засвидетельствовано во многих архивных документах, а также в мемуарах видных советских деятелей того времени, и это несмотря на то, что этому событию было посвящено несколько статей в ещё бухаринской тогда газете "Правда" — важнейшем печатном органе советской власти, который ещё не находился под полным контролем большевистского  диктатора. 

 И все же, как такое могло случиться и как вообще стало возможным, ведь Сталин был самым охраняемым человеком всего партийного и военного руководства  "страны советов", за которого стояли горой все силовые структуры советского государства того времени?

Исторический контекст, в котором произошел этот необычный инцидент

После смерти Ленина ожесточённая  борьба за власть между Сталиным и Троцким значительно обострилась, достигнув  максимального накала. И это была не просто яростная борьба двух партийных руководителей за так называемое "наследие Ильича", а смертельная схватка двух непримиримых и фанатичных большевистских групировок. Правда, реальные силы этих двух противоборствующих групировок были  далеко не равными, ведь, с одной стороны, был Иосиф Сталин, который, с очень стратегически выгодной для себя позиции Генерального Секретаря ЦК РК(б), опирался им же созданную жёсткую вертикаль диктаторской власти, обладая при этом полной поддержкой взятых под контроль силовых структур и репрессивных органов ВЧК-ОГПУ, а, с другой стороны, Лев Троцкий, который  так и не сумел создать своей прочной базы поддержки, опираясь больше на свои былые заслуги "стратега революции, который всё организовал и всех победил", а также и на свою былую славу "организатора и вдохновителя всех побед Красной Армии" в недавно завершившейся гражданской войне. 

 В таких условиях исход этой внутрипартийной борьбы за власть был уже заранее предрешён, так как на стороне Льва Троцкого выступали  совсем немногочисленные группы преданных ему сторонников из числа маргинализированных диктатором командиров и героев гражданской войны, в то время как на стороне Сталина стояли куда более многочисленные, дисциплинированные и безупречно лояльные кадры выстроенного им государственного бюрократического аппарата, а также и  репрессивные органы "диктатуры пролетариата", которые он сумел себе подчинить после устранения Феликса Дзержинского и назначения на его место по собачьему преданного ему Вацлава Менжинского. В результате этого невыгодного для него соотношения сил "выдающийся революционный стратег" Лев Троцкий смог противопоставить ему разве что свои зажигательные демагогические речи и лозунги, в то время как на стороне всё более усиливающегося Сталина стали выступать даже бывшие "соратники Ильича", и это несмотря на то, что их  разделяли самые непримиримые и антагонистические взгляды на так называемый НЭП (новую экономическую политику,  проводимую В. И. Лениным уже после окончания гражданской войны), а также и на всё что касалось путей и возможностей построения социализма в одной отдельно взятой стране. 

"Чрезмерно хвастающий самоуверенностью" и "полностью одержимый комплексом своего интеллектуального превосходства" Лев Троцкий совершил роковую ошибку, недооценив способности Сталина к внутрипартийным интригам и склокам, а также и к самой жёсткой подковёрной борьбе за власть. Ведь в отличие от него, Сталин был самым настоящим виртуозом лавирования между различными внутрипартийными групировками эгоцентричных и властолюбивых "соратников Ильича", очень умело сталкивая их лбами и постоянно натравливая  их друг на друга в своих же интересах. Более того, Лев Троцкий усугубил своё положение ещё и тем, что довольно часто позволял себе относиться с таким же высокомерным пренебрежением к  товарищам из так называемой "ленинской гвардии". Речь идёт о Рыкове, Бухарине, Каменеве, Зиновьеве, Томском и других представителях так называемой старой большевистской интеллигенции, которые были чрезвычайно обеспокоены  популярностью Троцкого в рядах бывших командиров РККА, а также и часто приписываемыми  ему бонапартистскими амбициями и планами по подготовке государственного переворота во имя продвигаемой им так называемой "перманентной мировой революции", предусматривающей незамедлительную подготовку всей экономики страны к  "наступательной революционной войне против мировой буржуазии и насильственому экспорту пролетарской революции на победоносных штыках Красной Армии."

 К тому же, все эти бывшие соратники Ленина были крайне обеспокоены и продвигаемой Львом Троцким  идеологической доктриной так называемой "форсированной сверхиндустриализации", которая предполагала незамедлительную индустриализацию и милитаризацию страны за счёт полного ограбления жителей деревень, а также  и продвигаемой им моделью рабовладельческого казарменного социализма, с его тотальной милитаризацией индустриального и сельскохозяйственного труда и образованием так называемых "новых трудовых армий рабочих и крестьян", всё это для скорейшей подготовки страны к "великой наступательной революционной войне", имеющей своей  конечной целью продвижение революции и насильственное установление такого же  казарменного социализма на всём земном шаре. 

Будучи сторонниками более мягких и гуманных форм "научного  социализма", а также и проводимой Лениным Новой Экономической Политики, бывшие светочи старой "ленинской гвардии" в конечном итоге объединились вокруг Сталина, которого они на тот момент ошибочно посчитали "куда меньшим злом" чем одержимый идеями продвижения мировой революции Лев Троцкий. Однако по существу все они оказались заложниками внутрипартийной борьбы за власть в тоталитарном коммунистическом государстве, так как были вынуждены выступать против Троцкого, которого сам В. И. Ленин в своё время считал "самым способным человеком в настоящем ЦК" и поддерживать при этом Иосифа Сталина, которого в то время называли "наиболее выдающейся посредственностью нашей партии". 
  
Результаты этой внутрипартийной борьбы за власть оказались самыми плачевными для страны и населяющих её народов. Объединившись вокруг не такого уж посредственного Сталина против фанатично одержимого мировой революцией Троцкого, они взрастили ещё более  безжалостного монстра, который сумел стать вторым массовым убийцей своих же сограждан за всю историю человечества, и это при всём при том, что  самые чудовищные сталинских злодеяния и целенаправленные голодоморы-геноциды были совершены не в годы войны, а в самое что ни на есть мирное межвоенное и послевоенное время. Более того, следуя той же беспощадной логике борьбы за власть в тоталитарном коммунистическом государстве, кремлёвский упырь не преминул использовать против своих бывших соратников те же средства большевистского террора, не говоря уже о том, что та же незавидная участь постигла и сотни тысяч самых идейных коммунистов, которых просто расстреляли или же пожизненно сгноили в тех же адских недрах ГУЛАГа.  

Но как бы там ни было, в результате этой временной, конъюнктурной коалиции и при поддержке таких видных марксистских теоретиков, как Зиновьев, Каменев, Бухарин, Рыков и Томский, бывшему семинаристу-недоучке удалось уравновесить интеллектуальное превосходство беспорно талантливого революционного трибуна Льва Троцкого. Однако в 1926 году, через два года после смерти Ленина, усиливающиеся разногласия между победителями привели к тому, что Зиновьев и Каменев отделились от "революционного триумвирата", который они сформировали со Сталиным, и объединились в так называемую "объединенную левую оппозицию" во главе с Троцким, которую потом стали называть ещё и "объединенной марксистской оппозицией". 

В результате этого борьба за власть между так называемыми "объединенными марксистскими оппозиционерами" и гораздо более многочисленной и лучше организованной сталинской структурой новых руководящих кадров всех уровней достигла наивысшей степени интенсивности, довольно часто перерастая в уличные протесты, сопровождающиеся все более ожесточенными столкновениями с милиционерами и репрессивными органами ОГПУ/НКВД. Ситуация в Москве стала ещё более напряжённой после того, как большевистские репрессивные органы ОГПУ/НКВД узнали, что "троцкисты" и "новые марксисты" собирались организовать крупнейшую массовую демонстрацию в свою поддержку именно по случаю празднования 7 ноября 1927 года 10-ой годовщины "Великой Октябрьской социалистической революции".

Тут следует отметить, что такой привычный нам термин как "великая октябрьская социалистическая революция" был впервые использован именно в этом году, притом по инициативе того же Иосифа Сталина. Ведь вплоть до начала осени 1927 года это известное историческое событие официально называлось не иначе как "большевистским  государственным переворотом", чем оно и было на самом деле. Вовсе не случайно именно к этой десятой годовщине "Великой Октябрьской социалистической революции" гениальный советский кинорежиссер Сергей Эйзенштейн снял очень успешный для того времени пропагандистский фильм о так называемом "штурме Зимнего Дворца", историческом событии, которого, на самом деле, никогда не было 
в действительности. Ведь, как известно, так называемые "красногвардейцы" и революционные матросы просочились в Зимний Дворец (штаб-квартиру Временного правительства) поодиночке или же совсем небольшими группами, практически без сопротивления со стороны тех нескольких десятков  подростков-юнкеров и так называемых "девиц" из совсем недавно сформированного  женского батальона. Несмотря на это, коммунистическая пропаганда СССР и других стран социалистического лагеря представляли эту гениальную подделку Сергея Эйзенштейна  как самое подлинное документальное свидетельство "героического исторического события эпохальной важности".

Что побудило Сталина содействовать напавшему на него курсанту?

По традиции, установившейся после окончания гражданской войны, каждая очередная годовщина прихода к власти большевиков отмечалась всё более пышно и торжественно, следовательно празднование 10-ой годовщины должно было быть куда более пышным, зрелищным и торжественным, чем все предыдущие. Согласно той же установившейся традиции члены Политбюро и другие представители руководства Советского Союза во главе с Иосифом Сталиным наблюдали за торжественным военным парадом и праздничными манифестациями трудовых коллективов московских предприятий с высоты трибуны Мавзолея В. И. Ленина, всё это, конечно, в условиях повышенных мер безопасности для диктатора и его ближайшего раболепного окружения. 

Охрана и безопасность находящихся на трибуне Мавзолея партийных и государственных руководителей обеспечивались тремя последовательными оцеплениями силовых структур, первое из которых состояло из милиционеров, второе - из солдат Красной Армии, а третье - из тщательно отобранных сотрудников органов госбезопасности ОГПУ/НКВД. Кроме того, безопасность самого Сталина обеспечивали два отдельных отряда его личной охраны, первый из которых состоял исключительно из элитных латвийских и литовских стрелков, а второй – из наиболее доверенных и преданных ему грузин, большинство из которых были уроженцами Гори или же его бывшими боевиками-бандитами времён так называемых "эксов"  или "революционных экспроприаций" -- возглавляемых им вооружённых грабительских нападений на банки и охраняемые банковские транспорты золотых николаевских червонцев и  иностранной валюты. Притом все эти личные телохранители кремлёвского диктатора носили точно такие же чёрные кожаные формы британских лётчиков  времён Первой Мировой Войны, однако у каждого отряда этих личных телохранителей был не только свой особый статус, но и отдельные, подчиняющиеся только ему одному командиры, дух соперничества между которыми всячески поддерживался и стимулировался Сталиным.

Однако все эти исключительные меры показались Сталину явно недостаточными, и он решил внести кое-какие изменения на свой страх и риск, даже не посоветовавшись при этом с теми кто непосредственно отвечал за его охрану и безопасность. Скорее всего, это была своего рода вынужденная и даже по своему отчаянная мера предосторожности, предпринятая им только потому, что он вдруг стал опасаться за свою безопасность и жизнь, заподозрив что-то неладное в более чем  странном, по его мнению, поведении своих самых доверенных приближённых. Тем не менее на данный момент историкам не известны точные причины и мотивы его более чем странного поведения, и, скорее всего, мы так никогда и не узнаем, что именно побудило его внести все эти совсем неожиданные для его приближённых  изменения.  

По мнению некоторых историков, что-то кликнуло в его голове ещё с раннего утра, скорее всего при виде высадившихся из своих роскошных служебных автомобилей  К. Е. Ворошилова и С. М. Будённого. К его большому удивлению, "легендарные герои гражданской войны" вырядились по этому случаю в праздничные белоснежные черкески с позолоченными нагрудными "газырями" и с такими же роскошными белоснежными бурками, притом оба были при своих парадных шашках и кинжалах с вычурной позолоченной гравировкой  на ножнах и эфесах и даже при своих наградных позолоченных маузерах в таких же дорогих позолоченных кобурах. Сталин сразу понял, что  его придворные холуи собирались подняться вместе с ним на трибуну Мавзолея В. И. Ленина в таком вопиюще возмутительном для такого торжественного случая "белогвардейском облачении", да ещё и находиться там рядом с ним при всех своих персонифицированных позолоченных пистолетах, шашках и кинжалах.

Не исключено, что Сталину сразу же померещился очередной троцкистский заговор против него, ведь он был самым настоящим параноиком власти и своей личной неприкосновенности и безопасности, никогда не допуская в своём окружении других вооружённых людей кроме своей преданной охраны из грузин, литовцев и латышей . Увидев "вооружённых до зубов" Будённого и Ворошилова из окна своего кремлёвского кабинета, он сразу же подозвал начальника своей личной охраны Йонаса Юсиса, приказав ему немедленно разоружить вырядившихся "белогвардейскими паркетными генералами"   героев гражданской войны и подозвать их к служебному телефону у входа в кремлёвский дворец. Точное содержание их телефонного разговора пока неизвестно, однако его придворным холуям пришлось немедленно переодеться в свои простыве шинели командармов Красной Армии и, конечно же, сдать свои шашки, кинжалы и наградные маузеры, перед тем как подняться на трибуну Мавзолея. 
 
Тем временем Сталин распорядился немедленно усилить охрану трибуны  Мавзолея В. И. Ленина всеми курсантами Военной академии имени М. В. Фрунзе, их на всякий случай решили расположить по флангам усыпальницы вождя и даже прямо перед ней. И он не ограничился этим. Согласно куда более поздним письменным  показаниям в политическом деле Робертса Эйдеманиса, тогдашнего командира и комиссара Военной академии имени М. В. Фрунзе, Сталин лично позвонил ему, приказав немедленно отобрать "3-х наилучших курсантов" для выполнения  важного специального задания по обеспечению его личной охраны прямо на трибуне Мавзолея. Диктатор настоял на том, чтобы отбор этих 3-х дополнительных личных телохранителей был произведён только из пользующихся наибольшим доверием  партии курсантов, а также и из числа самых ловких, опытных и  подготовленных к рукопашным схваткам бойцов.

 Одетые в новенькие формы знаменосцев Красной Армии и "вооруженные» лишь красными флагами РКК, эти отборные бойцы-курсантов должны были стоять на трибуне Мавзолея за спиной Сталина, однако их главная задача состояла в том, чтобы внимательно следить за его ближайшими "соседями" по трибуне, особенно за С. М. Будённым и К. Е. Ворошиловым. И даже, представьте себе, за его главным личным телохранителем Йонасом Юсисом, которому Сталин до того злополучного дня безмерно доверял, позволяя ему при этом не расставаться в его присутствии со своим любимым Кольтом, модели 1911 года. Однако на этот раз Сталин приказал Йонасу Юсису сдать свой любимый американский пистолет, перед тем как подняться вместе с ним на трибуну Мавзолея, а тот так и не посмел ослушаться, сохранив при себе лишь спрятанный под одеждой кортик царского флотского офицера.

Как мы уже уточняли, историкам не известны точные причины этого странного решения Сталина. Если его приказ о размещении курсантов Военной академии имени М. В. Фрунзе на флангах Мавзолея  и даже прямо перед ним ещё можно объяснить реальным страхом диктатора перед возможными массовыми выступлениями распоясавшихся троцкистов, то размещение трёх совершенно незнакомых ему курсантов прямо на трибуне Мавзолея кажется чем-то совершенно бессмысленным и  нелепым. Мы можем, конечно, предположить, что  органы ОГПУ/НКВД могли предоставить ему какую-то сверхсекретную информацию о возможности очередного заговора или переворота, притом даже с участием Будённого, Ворошилова и его безупречно верного литовского телохранителя Йонаса Юсиса, но ведь даже в этом случае никто  не осмелился бы убить его прямо на трибуне Мавзолея В. И. Ленина, на глазах у десятков, а, может быть, даже сотен тысяч людей. 

Таким образом, мы можем сделать вывод, что, скорее всего, никакой сверхсекретной информации со стороны органов ОГПУ/НКВД не было вообще и весь этот сыр-бор с незнакомыми ему курсантами на трибуне Мавзолея разгорелся только из-за того, что Сталин вдруг увидел своих вырядившихся для  военного парада холуев при наградных шашках, кинжалах и маузерах. Другими словами, даже этого хватило ему для того, чтобы даже самые преданные ему высшие командиры Красной Армии, и даже его личный телохранитель Йонас Юсис оказались заподозренными в конспиративных связях с ненавистными ему троцкистами. 

Однако с другой стороны, размещение трех никому не известных курсантов Военной академии имени М. В. Фрунзе на трибуне Мавзолея имеет вполне логичное объяснение с точки зрения Сталина. Ведь, если хорошенько подумать, все латвийские, литовские и грузинские телохранители Сталина были очень даже хорошо известны С.М. Буденному и К.Е. Ворошилову,  следовательно их размещение на трибуне Мавзолея могло вызвать нежелательные подозрения как с их стороны, так и со стороны других членов Политбюро и Советского Правительства. Другими словами, Сталину вовсе не хотелось проявлять свою слабость и  болезненную подозрительность так нарочито и так очевидно для всех присутствующих на трибуне, чтобы не выставлять себя на посмешище перед руководством партии и государства, а также перед самыми доверенными ему командующими Красной Армии. Однако эта маниакальная подозрительность диктатора обернется против него менее чем через полчаса, сыграв с ним самую злую шутку унизив его перед всеми, собравшимися на Красной площади.

ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ.